5. Ростовская, Т.К. Социальная роль мужчины в развитии семейных отношений / Т.К. Ростовская // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. (Сер. Социальные науки). 2011. № 2(22). С. 39-42.

6. Свадьбина, Т.В. Российская семья: быть или не быть? (На материалах американских источников) / Т.В. Свадьбина // Мир России. 1994. № 1. С. 188-209.

ЭТИЧЕСКОЕ - НАЧАЛО В ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ НРАВСТВЕННОСТИ

Мельникова Н.В.

Шадринский государственный педагогический институт, г. Шадринск, Россия

ETHICAL - THE BEGINNING OF HUMAN MORALITY

Shadrinsk state pedagogical Institute, Shadrinsk, Russia

Проблема нравственного развития личности приобретает особую актуальность в современном российском обществе. Страна пережила кардинальные политические, экономические, социальные перемены, которые не могли не отразиться на нравственной сфере человека. Быть

нравственной личностью - значит мыслить морально и действовать в соответствии с моральными принципами. Высокая мораль предполагает хорошие поступки, которые зависят и от социальных условий.

Ключевые слова: этика; мораль; нравственность; добродетели.

The Problem of moral development is of particular relevance in the modern Russian society. The country experienced a drastic political, economic, social changes, which could not be reflected in the moral sphere. To be a moral person is to think morally and to act in accordance with moral principles. High morality suggests good things that depend on social conditions.

Keywords: ethics; morals; morality; virtue.

Психика человеческой личности изучается и осмысляется в развитии. Тогда видна динамика количественных, качественных, ситуационных и кризисных изменений, которые определяют взаимодействие личностных-психологических структур. Утверждающиеся закономерные эволюционные и революционные изменения создают преемственность становления качественно новых форм образований и совершенствования развития. В процессе накопления изменений через отбор новых качеств и их адаптацию к условиям социальной среды в психической структуре появляются новообразования психики. Этот принцип развития аккомулирует психологическую мысль в течении всей жизни.

Нравственная сфера изначально рассматривалась в рамках философии как этика, которая является одной из древнейших

философских дисциплин, ее объектом изучения служили мораль и нравственность. Психологическую сущность в современном мире нравственно-этического компонента в человеке составляет нравственный строй, его способность руководствоваться в поведении высшими ценностями общественной жизни и обладать способностью к моральному выбору .

В разных исследованиях учеными разрабатывались этические учения; обозначалась роль общечеловеческих ценностей и моральных норм общества; вырабатывались требования к нравственной личности, как к эталону - этическому носителю моральности общества; ставился вопрос о регуляторах поведения человека (Н.А. Бердяев, Л. Колберг, Э. Фромм и др. ).

Этика - учение о морали и нравственности, определяющая присущую данному обществу совокупность принципов человеческого поведения. Этика изучает исторически изменяющиеся принципы, правила поведения людей. Этика отвечает на вопрос: какие нормы, цели и ценности люди должны применять в своем поведении, своем отношений к деятельности. Она ставит вопрос о происхождении морали.

В разное время к проблемам этики обращались такие философы, как Аристотель, Спиноза, И. Кант и др. Согласно Аристотелю, этическая добродетель слагается путем привычек. Она возникает тогда, когда верно направленный разум согласуется с движением чувств, а движение чувств согласуется с разумом.

Сами по себе материальные и культурные ценности, вне этической добродетели, носят безличный характер. Это есть свойство и результат поведения. Добродетели являются прижизненными приобретениями человеческого индивида. Этические зна-

ния переходят в нормы, требования к поведению. Поэтому усвоение этических понятий лежит в основе нравственности общества и только этика определяет их модальность: позитивное или негативное значение для общества и человека .

Среди философских трактатов по этике в трудах И. Канта уделялось внимание нравственности, а его этическая концепция о морали была наиболее разработанной, систематической и завершенной. Согласно ему, единство морали следует искать в понимании единства мира и границ знаний поведения.

Этические понятия развиваются под воздействием функций психологических механизмов: интериоризации-экстериориза-ции, идентификации, аттракции, установки и эмпатии нравственных эталонов, образцов, норм и правил поведения, заложенных в конкретных этико-нравственных понятиях. Подтверждается связь эпох и времен, но даже в этой связи необходимо, в первую очередь, реализовать принцип индивидуального и личностного подходов, знать, что общие законы психического развития проявляются для каждой личности своеобразно и неповторимо.

Современная социально-психологическая ситуация, сложившаяся в нашем обществе, характеризуется кризисом духовной-нравственности личности, который возник вследствие утраты общечеловеческих и культурных ценностей. Отсюда, проблема этической нравственности личности в современной психологии оказалась мало изученной.

В философии, этике и психологии продолжаются исследования нравственно-этической сферы человеческой личности. Раскрыты категории нравственного сознания (Б.С. Братусь и В.В. Знаков); нравственного поведения (А.О. Прохоров); нравственных

чувств и переживаний (Л.М. Попов); нравственных отношений (Л.М. Аболин , Д.И. Фельдштейн) и др. .

Термин «нравственность» берёт своё начало от слова «нравы». Нравы - это те эталоны и нормы, которыми руководствуются люди в своём поведении, в своих поступках. Нравственность -это внутренние, духовные качества, которыми руководствуется человек, а так же этические нормы и правила поведения, определяемые этими качествами.

Концепция этического развития нравственности компетентно создана на основе культурно-исторической теории морального развития. Реализация её возможна, если: осознаются добродетели, обстоятельства поведения, альтруистический подход, в котором консолидируются (интегральное взаимодействие) нравственно-этические понятия. Она обоснована системным и субъектно-деятельностным подходами. Нравственность рассматривалась в рамках личностного и деятельностного подходов, где основной акцент ставился на ее социальной и культурно-исторической детерминации (С.Л. Рубинштейн, А.Н. Леонтьев, Д.Б. Эльконин и др.).

В современных исследованиях о нравственности образовались отдельные самостоятельные направления, изучающие:

Когнитивный компонент: нравственное сознание (нравственные знания, представления, понятия, оценочные суждения);

Эмоциональный компонент: нравственные эмоции и чувства; нравственные ценности и нравственные качества личности; нравственное самосознание и поведение личности; нравственное развитие в целом (отдельный возраст) .

Разработкой данной проблемы занимался Л.С. Выготский . Он определял нравственность как внутренние этические инстанции как результат интериоризации нормы мышления и поведения в психические процессы. Он утверждал, что любое внутреннее психическое в человеке - это интериоризированное внешнее, превращенное во внутрь. Это как бы пошаговая поступь: сначала психическая функция выступает как интерпсихическая, затем, усложняясь, как интрапсихическая.

Это превращение не может совершиться сразу. Должно свершиться превращение внешне социальное в внутренне психическое. Тогда усложняется формирование содержание сознания личности, а личность развивается. Происходит процесс интерио-ризации, «вращивание» внешнего во внутреннее. Согласно исследованиям многих отечественных ученых, нравственное развитие есть результат интериоризации внеше заданных форм мышления и поведения, превращения их во внутренние психические процессы. Внутри личности образуется «инстанция», «требующая» того, что требовалось извне .

Так образуется сущность этической нравственности. Теперь все нравственно усвоенное закрепляет нравственный опыт, переносит его в другие ситуации, конкретизирует мотивационную направленность поведения и отношений человека. Так проявляется механизм экстериоризации - внутренние стимулы и мотиваторы поведения, оценки, чувств, переживаний процесса развития с позиции нравственности. Нравственность образует элементарную ячейку человечности, лежащую в основании человеческой психики, в психологии самой личности.

В широком смысле слова нравственность - это совокупность обычаев, нравов, отношений между людьми, которые обусловлены экономическим укладом и рассматриваются как система, состоящая из нравственных отношений, нравственного сознания и нравственной деятельности. П.П. Блонский утверждал, что нравственность человека, это - знание добра и зла, стремление жить и принимать решения в соответствии с этим знанием.

По мнению И.С. Кона нравственность - это показатель того, насколько глубоко и органично требования общественной морали воплощаются в поступках человека. Л.И. Божович и B.C. Мухина определяют нравственность внутренней мотивацией поведения, позволяющей делать правильный моральный выбор.

Нравственность сложное комплексное, личностное образование, а не сумма отдельных качеств. Это осознание и реализация принятых в обществе моральных законов, норм и правил поведения; взаимоотношений между людьми, моральных переживаний. Они характеризуют эмпатию человека: сочувствие, сопереживание, сострадание, соучастие и др.

Результат подтверждает наличие в человеческой личности собственно моральных нравственных качеств: великодушия, справедливости, честности, скромности, вежливости, ответственности, достоинства. Все это свидетельствует о высокой нравственной культуре в современном обществе.

АЛЛАХКУЛИЕВ М.Г., БАРАШКОВ В.В. - 2013 г.

НРАВСТВЕННОЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЕ РАЗНЫХ СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИХ ГРУПП МОЛОДЕЖИ

ВОРОБЬЕВА А.Е., КУПРЕЙЧЕНКО А.Б. - 2011 г.

ЗАРУБЕЖНЫЕ УЧЕНЫЕ О СОЦИОЛОГИИ МОРАЛИ

КИРИЛИНА ТАТЬЯНА ЮРЬЕВНА - 2009 г.

ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА

Программа разработана для реализации в течение 2011-2012 учебного года и рассчитана на учащихся 1-4 - х классов. Программа «Начала нравственности» направлена на повышение статуса духовно-нравственных ценностей у учащихся на основе всемерного использования национально-культурных традиций, опыта ученического самоуправления и самоорганизации; современного передового педагогического опыта и опыта воспитательной работы МОУ «СОШ № 110» г. Уфа. Предлагаемая программа определяет цель, задачи, формы и методы работы по организации духовно-нравственного воспитания в начальных классах, может содействовать качественной организации педагогических и воспитательных подходов к его осуществлению в интересах создания благоприятных условий для индивидуального развития личности ребенка, его духовного мира, нравственных ценностей.

ПРОБЛЕМЫ ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОГО ВОСПИТАНИЯ ДЕТЕЙ

На современном этапе развития общества активизация человеческого фактора выступает как одно из условий общественного прогресса. В связи с этим, перед общеобразовательной школой ставится задача подготовки ответственного гражданина, способного самостоятельно оценивать происходящее и строить свою деятельность в соответствии с интересами окружающих его людей. Решение этой задачи связано с формированием устойчивых нравственных свойств личности школьника. В настоящее время общепризнанным является факт, что возрождение и совершенствование духовно-нравственного воспитания, как неотъемлемой части целостного образовательного процесса, является одним из ведущих направлений системы образования.

Воспитание детей в современном обществе реализуется в условиях экономических и политических преобразований. Произошло социальное расслоение общества, дифференциация и снижение доходов у значительной части семей, которые не смогли приспособиться к новым условиям и сформировать защитные механизмы. В результате разрушаются сложившиеся нравственноэтические нормы и традиции семейного уклада, усиливается конфликтность отношений между супругами, родителями и детьми, что сопровождаются снижением воспитательного воздействия семьи. С другой стороны, чрезмерная занятость родителей во многих обеспеченных семьях, низведение воспитания до уровня материальной обеспеченности также создают неблагоприятные семейные отношения, отчужденность детей и родителей, влекут за собой асоциальное поведение детей. В семейном быту остаются широко распространенными алкогольные традиции, отсутствие авторитета родителей и старших поколений в семье, неконструктивный, конфликтный стиль общения и взаимоотношений в семье. Недостаточна педагогическая культура родителей.

Развитие средств массовой информации, коммуникаций расширили и преобразили информационное поле, выступающее сильным фактором влияния на мировоззрение личности. В условиях высокой доступности информации, распространяемой через прессу, телевидение, радио, компьютерные информационные сети, на детей и молодежь обрушивается поток продукции, пропагандирующей праздный образ жизни, насилие, преступность, что ведет к возрастанию негативных социально-педагогических последствий в детской среде и ослабляет воспитательную деятельность образовательных учреждений.

В последние годы несколько ослаб педагогический потенциал учреждений культуры, средств массовой информации, литературы и искусства. Книжная детская продукция оказывается недоступной для социально незащищенных слоев населения. Соответственно возрастает социальная роль библиотечной сети в условиях низкой покупательной способности населения.

Утеряна культура восприятия театрального искусства, разорваны связи между школой и театром. Репертуарная политика не способствует духовно-нравственному воспитанию подрастающего поколения.

Школа является основным звеном в системе воспитания подрастающего поколения. Значение и функция начальной школы в системе непрерывного образования определяется ее преемственностью с другими звеньями образования и ценностью этой ступени в становлении и развитии личности ребенка. В.А. Сухомлинский считал, что «...незыблемая основа нравственного убеждения закладывается в детстве и раннем отрочестве, когда добро и зло, честь и бесчестье, справедливость и несправедливость доступны пониманию ребенка лишь при условии яркой наглядности, очевидности морального смысла того, что он видит, делает, наблюдает». Учителю требуется не только знание предметов и методика их преподавания, но и умение направить свою деятельность на нравственное воспитание.

Т.о., приоритетность обеспечения условий для духовно-нравственного воспитания детей очевидна. Весь комплекс вышеназванных проблем в области духовно-нравственного воспитания требует целенаправленного разрешения.

ЦЕЛЬ И ЗАДАЧИ программы

Цель - создание условий для становления и развития общечеловеческой, национальной и духовной культуры учащихся начальных классов; обеспечение комплекса мероприятий для привлечения максимального внимания к решению проблем духовно-нравственного воспитания в пространстве образовательного учреждения.

Для реализации этой цели представляются актуальными задачи :

• 
  образование единой воспитательной среды, с актуализацией внимания на повышение статуса семейного воспитания;
• 
  формирование устойчивых нравственных свойств личности школьника, способного самостоятельно оценивать и строить свою деятельность с интересами окружающих его людей, активизируя возможности регионально-культурной среды и духовно-национальных ценностей;
• 
  развитие толерантности в общении учащихся;
• 
  формировать уважительное отношение младших школьников к старшему поколению, развивать интерес к истории Родины, воспитывать чувство гордости за историю и социально-культурные достижения «малой Родины» - Республики Башкортостан;
• 
  вовлекать детей начальной школы в деятельность ученического самоуправления;
• 
  воспитывать положительное отношение к труду, как высшей ценности; развивать потребность в творческом труде, воспитывать культуру труда;
• 
  приобщать детей к занятиям физической культурой и спортом, в том числе развитие интереса к национальным видам спорта.

ОЖИДАЕМЫЙ РЕЗУЛЬТАТ

Что изменится	Каким образом фиксируем, замеряем
■ уровень сформированности духовно-нравственной культуры учащихся; готовность родителей к активному участию в учебно- воспитательном процессе; ■ активное использование воспитательного потенциала регионально-культурной среды в процессе духовно-нравственного воспитания личности;	■ диагностика уровня воспитанности школьника (методика Н.П. Капустиной, Л. Фридмана); ■ диагностика межличностных отношений «Настоящий друг» (методика А.С. Прутченкова); ■ изучение представлений учащихся о нравственных качествах «Незаконченная история, или мое отношение к людям» (методика Н.Е. Богуславской);
■ приоритетность и общепризнанность в школьном коллективе ценностей гуманизма, уважения к своей «малой родине», толерантного отношения друг к другу, милосердия, готовности прийти на помощь, путем активного вовлечения младших школьников в ученическое самоуправление; ■ развитость нравственнодуховного компонента в преподавании учебных дисциплин; ■ приобщение детей к здоровому образу жизни; проявление готовности к добросовестному труду в коллективе.	■ диагностика уровня товарищества и взаимопомощи (методика С.Г. Макеевой); ■ диагностика и исследование нравственной сферы школьника «Что такое хорошо и что такое плохо?» (методика Г.М. Фридмана); ■ диагностика эмоционального компонента нравственного развития (методика P.P. Калининой); ■ письменный опрос-диагностика «Какие качества вы цените в людях?», «Что вам нравится в мальчиках и девочках?»; ■ диагностический диспут по этическим проблемам добра и зла (обсуждение статей, отрывков и художественных произведений, сказок); ■ диагностика осознанности отношения к собственному здоровью (методика М.А. Тыртышной); ■ диагностика осознанности гражданской позиции учащихся.

(Приемы диагностики в Приложении 1)

В настоящее время общепризнанным является факт возрождения и совершенствования духовно-нравственного воспитания, как неотъемлемой части целостного образовательного процесса, являясь одним из ведущих направлений системы образования. Духовно-нравственное воспитание рассматривается как общественное явление, представляющее собой сложный противоречивый социально-исторический процесс включения подрастающих поколений в жизнь общества, в творчество, и как процесс становления их духовно-нравственными личностями и индивидуальностями. С социальной точки зрения, духовнонравственное воспитание - это целенаправленная подготовка молодого поколения к жизни в данном и будущем обществе, осуществляемая через специально создаваемые государственные и общественные структуры, контролируемые обществом.

Организация этой деятельности опирается на научную картину процесса формирования социально-ориентированной личности, ее социально-нравственного становления. В процессе совместной деятельности люди вступают друг с другом в различные связи, подчиняются общественной дисциплине, следуют установившимся обычаям, традициям, нравам, привычкам, взаимно оценивают поступки, выступают с инициативой, подают пример, вступают в соревнование и т.д. Одним из регуляторов отношений является мораль (нравственность), ставящая перед человеком вопрос: справедливо ли он поступает и что несет людям - добро или зло? В своем поведении человек руководствуется убеждениями, взглядами, привычками. Поведение и поступки человека социально значимы и определяют его моральный характер: в них объективно отражается его отношение к обществу (долг и ответственность, инициативность), к труду (дисциплинированность, ответственное отношение к учению, трудолюбие), к людям (человечность, уважение, вежливость), к коллективу (коллективизм и товарищество, доброта и отзывчивость, честность и правдивость), к семье (любовь, уважение, чуткость), к себе (простота и скромность, правдивость, верность, искренность, гордость, самообладание, выдержка).

«Золотое правило морали»: поступай по отношению к другим так, как ты хотел бы, чтобы они поступали по отношению к тебе. (VI-Vвв. до н.э.) «Чего в другом не любишь, того сам не делай» (Русская народная пословица) Суть правила в том, что каждый человек должен предъявлять к себе такие требования, какие он предъявляет к другим. Потребность относиться к другим как к самому себе, а точнее - возвышать себя через возвышение других и составляет основу нравственности.

Дети должны усвоить основные положительные и отрицательные нравственные качества человека: вежливость, верность, вера в человека, грубость, корысть, правдивость, скромность, совесть, терпимость, трудолюбие,

уважение, человечность, честность, чуткость; важные категории и понятия этики: добро и зло, правда и ложь, обман, корысть, этика, этикет, культурный человек, манеры, общение, поведение, чувство, любовь, дружба, забота, обида; общие понятия гражданско-правового сознания: Родина, патриот, патриотизм, подвиг, герой, обязанность, ответственность, право, устав, режим.

(Словарь нравственных ценностей и понятий в Приложении 2).
Темы к размышлению для этических бесед

■ Как жить? К чему стремиться?

■ Почему одно поведение одобряется обществом, а другое - осуждается?

■ Почему плохой поступок приносит человеку страдание, а хороший радость и удовольствие, даже если никто, кроме его самого, и не знает об этом поступке?

■ Кто создал правила человеческого поведения?

Q TO хакое «хорошо» и что такое «плохо»?

■ Зачем быть вежливым?

■ Неразлучные друзья - взрослые и дети.

■ Дружба-это...

■ Как выбирать друзей?

■ Отзывчивость и доброта.

Спешите делать добро.

Что значит быть откровенным. Как мы выглядим.

О лени и лентяях.

Причины обид.

Кто такие эгоисты?

Правда и ложь - какие они?

Что такое характер?

Душевность и бездушность.

Что значит быть счастливым? Мир без улыбки. Какой он?

Кем и каким я хочу быть? Достоинства и недостатки. Маленький, да удаленький. Человек в природе и его здоровье. Дом, в котором ты живешь. Прогулки в лес.

У природы нет плохой погоды.

Изречения великих людей о нравственности

■ Человек должен быть умен, прост, справедлив, смел и добр. Только тогда он имеет право носить это высокое звание ЧЕЛОВЕК.

К Г. Паустовский

■ Совесть - высшее богатство, главный стержень человеческой души, на который нанизываются все остальные человеческие качества. Мустай Карим

■ Любовь к своей отчизне - это истинная вера,

Духовная сила - только в ней. Абельманих Каргалы

Все осушаем мы сами! Истребляем! Губим! Заметим дичь - палим из ружья. Увидим лес - рубим под корень! Цветок встретим - срываем! Нужно, не нужно. Лес - древесина, медведи - мясо, цветок - украшение. Не ждем милости у природы и не милуем ее. Землю матерью называем, но сколько мук она терпит от нас - детей своих. Мустай Карим

■ Честность, самоотверженность -

Спутники настоящего мужчины... Абельманюс Габдессалямова

■ Лжет только тот, кто боится. Г. Сенкевич.

■ Тля ест траву, ржа - железо, а ложь - душу. А.П. Чехов

Антуан де Сент-Экзюпери

Учись прощать ошибки других, никогда не прощай собственных.

А.В.Суворов

■ Никогда не подходите к человеку, думая, что в нем больше плохого, чем хорошего. М. Горький

Обсуживая поступки других людей, вспоминай свои. JI.H. Толстой

■ Будь ты хоть сыном султана или богача,

Друг мне тот, кому все могу говорить. В.Г. Белинский

■ Нет без явно усиленного трудолюбия ни талантов, ни гениев.

Д. И. Менделеев

Лучшая школа дисциплины есть семья. С. Смайле

Приказ отца не терпит промедленья. Мустай Карим

■ Наипаче всего должны дети отца и матерь в великой чести содержать. Дети не имеют без приказа родителей ничего бранить, или словами плохими попрекать, они должны вести вежливо и учтиво. Когда говорят родители, речей перебивать не надлежит, надо ожидать, пока они выговорятся. Стоять при родителях должны прямо. Без спросу не говорить, а когда говоришь, то должно они благоприятно, не криком, и что говорить, должна быть правда истинная. Когда родители спросят, то должны они отозваться и отвечать тотчас, как услышат голос родителей и недерзновенно отвечать. Царь Петр I в 1717 г.

Спутники настоящего мужчины... Абелъманих Габдессалямова

Вы обладаете смелостью. Ведь главное - вера в себя. Каждый боится опасности, и смелость в том, чтобы победить боязнь» -

волшебник из сказки В. Волкова «Волшебник Изумрудного города».

■ Правда - значит победа совести в человеке. А. С.Пушкин

Лжет только тот, кто боится. Г. Сенкевич.

Тля ест траву, ржа - железо, а ложь - душу. А.П. Чехов

Самая большая роскошь на свете - это роскошь человеческого общения.

Антуан де Сент-Экзюпери

■ Учись прощать ошибки других, никогда не прощай собственных.

А. В.Су воров

Никогда не подходите к человеку, думая, что в нем больше плохого, чем хорошего. М. Горький

Обсуживая поступки других людей, вспоминай свои. Л.Н. Толстой

■ Ищи в других людях всегда хорошую сторону, а не дурную. Учись прощать ошибки других, никогда не прощай собственных. А.В.Суворов

Будь ты хоть сыном султана или богача,

Но не ставь себя выше других. Хибатулла Салихов

■ «Чудеса происходят не только в сказках, когда есть желание подарить радость другим» - волшебник из сказки В. Волкова «Волшебник Изумрудного города».

■ Друг мне тот, кому все могу говорить. В.Г. Белинский

■ Настоящая дружба правдива и отважна. Ф. Шиллер

■ Друг - это тот человек, который знает о вас все и не перестает при этом любить вас. Э. Хаббард

Нет без явно усиленного трудолюбия ни талантов, ни гениев.

Д. И. Менделеев

■ Не люблю болтливых бездельников и ленивых мечтателей. Мне нравятся такие люди, которые задумывают то, что могут совершить, и совершают то, что задумали. Мустай Карим

■ Лучшая школа дисциплины есть семья. С. Смайле

■ Пока жива моя мать, я не боюсь ни времени, ни дорого, не боюсь, что они со мной поступят худо. Мустай Карим

■ Приказ отца не терпит промедленья. Мустай Карим

■ Люди, братья мои, берегите своих матерей! С. Островой

■ Наипаче всего должны дети отца и матерь в великой чести содержать. Дети не имеют без приказа родителей ничего бранить, или словами плохими попрекать, они должны вести вежливо и учтиво. Когда говорят родители, речей перебивать не надлежит, надо ожидать, пока они выговорятся. Стоять при родителях должны прямо. Без спросу не говорить, а когда говоришь, то должно они благоприятно, не криком, и что говорить, должна быть правда истинная. Когда родители спросят, то должны они отозваться и отвечать тотчас, как услышат голос родителей и недерзновенно отвечать. Царь Петр / в 1717 г.

издал указ «Юности честное зерцало или показание к житейскому обхождению»

■ Живут лишь те, кто творит добро. J1.H. Толстой

Доброе дело совершается с усилием, но когда усилие повторено несколько раз, то же дело становится привычкой. А.Н. Толстой

Велико ли, мало ли зло, его не надо делать. Эзоп

■ Правильно ли отвечать добром на зло? На зло отвечают справедливостью. На добро отвечают добром. Конфуций

Сколько не хули, добро добром прибудет.

Как не мажь навозом злато, - не убудет.

Лишь от грязи слов и злобных наговоров

Остается горечь, боль и накипь в людях. Мифтахетдин Акмулла

■ Против зла надо бороться. Зло нетерпимо. Примириться со злом - значит самому стать безнравственным человеком. В.А. Сухомлинский

(Пословицы и поговорки, отражающие нравственные ценности -

Приложении 3)

Список личностей Жалок тот, кто живет без идеала. И. С. Тургенев

«Молодцы редкой отваги...»

Александр Невский, Дмитрий Донской, Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский, Петр I

Полководцы А.В. Суворов и М.И. Кутузов

Герои Гражданской и Вов: Чапаев В.И., Жуков Г.К., Гастелло Н.Ф.

Славные сыны Башкортостана:

Салават Юлаев, Батырша (Абдулла Алев), Кинзя Арсланов, Минигали Шаймуратов, Александр Матросов, Мусса Муртазин, Мусса Гареев

Самое редкое мужество - это мужество мысли. А. Франс Писатели и поэты:

Толстой Лев Николаевич, Пушкин Александр Сергеевич, Акмулла Мифтахетдин, Мажит Гафури, Мустай Карим Ученые-исследователи:

Ломоносов Михаил Васильевич, Даль Владимир Иванович, Ахметзаки Валиди

Как гимнастика выпрямляет тело, так музыка выпрямляет душу человека. В.А. Сухомлинский

Композиторы:

Чайковский Петр Ильич, Глинка Михаил Иванович, Рахманинов Сергей Васильевич, Загир Исмагилов, Хусаин Ахметов, Баязит Бикбай

Все, что прекрасно - нравственно. Г. Флобер

Художники:

Васнецов Виктор Михайлович, Репин Илья Ефимович, Саврасов Алексей Кондратьевич, Серов Валентин Александрович, Ахмат Лутфуллин, Касим Давлеткильдеев

Книги для чтения

А. де Сент-Экзюпери «Маленький принц»

Аксаков С.Т. «Аленький цветочек» Алексеев С. «Сто рассказов из русской истории»

Андерсен Г.Х. «Эта басня сложена про тебя», «Дюймовочка»

Бажов П.П. «Серебряное копытце», «Хозяйка медной горы»

Барто А.Л. Стихи

Братья Гримм Сказки

Волков В. «Волшебник Изумрудного

Добронравов Н. «Если отец герой!» Дудин М. «Берегите землю»

Гайдар А.П. Повести и рассказы Драгунский В.Ю. Рассказы Зощенко М.М. «Самое главное», «Бабушкин подарок»

Катаев В.П. «Сын полка»

Короленко В.Г. «Дети подземелья» Мультфильмы

«Кот Леопольд и мыши», «День рождения кота Леопольда» «Волшебник Изумрудного города» «Бременские музыканты»

«День рождения ослика Иа»

«Г уси-лебеди»

«Лиса т журавль»

«Теремок»

«Волк и семеро козлят»

«Сестрица Аленушка и братец Иванушка»

«Тимур и его команда»

«Чук и Гек»

Крылов И.А. Басни Маршак С.Я. Стихи Маяковский В.В. «Что такое хорошо и что такое плохо?»

Милн А. «Вини-Пух и все-все-все» Михалков С.В. Стихи Мошковская Э.Э. Стихи Носов Н.Н. Рассказы Одоевский В.Ф. «Мороз Иванович» Осеева В.А. Стихи Пантелеев Л. «Честное слово», «Трус»

Перро Ш. «Золушка»

Ппяцковский М. «Мама»

Пришвин М.М. «Ребята и утята» Пушкин А.С. Сказки Родари Д. «Чиполлино»

Симонов К.М. «Родина»

Толстой Л.Н. Рассказы Чуковский К.И. Сказки Яковлев Ю. «Мама»

«По щучьему веленью»

«Конек-Г орбунок»

«Кот, петух и лиса»

«Морозко»

«Двенадцать месяцев»

«Витя Малеев в школе и дома» «Антошка»

«Малыш и Карлсон»

«Крокодил Гена и Чебурашка» «Дудочка и кувшинчик»

«Цветик семицветик»

«Королевство кривых зеркал» «Чучело»

«Приключения Электроника» «Новогодние приключения Маши и Вити»

«Приключения желтого чемоданчика»

«Приключения Буратино» «Золушка»

«Сказка о потерянном времени» «Мэри Поппинс»

«Аленький цветочек»

УМЕНИЯ, НАВЫКИ

■ знать и использовать в общении элементарные этические нормы; активно применять правила вежливого общения;

■ оперировать понятиями «закон», «устав», «права», «обязанности»;

■ правильно вести себя в общественных местах (школе, театре, кино, музее, общественном транспорте и т.д.), друг с другом, в семье;

■ быть вежливыми, добрыми и уважительными в общении со старшими; заботиться о родителях;

■ уметь самостоятельно управлять собой, без посторонней помощи пытаться и решать некоторые свои проблемы;

■ демонстрировать коммуникативные умения (вести беседу, разговор, уметь формировать и высказывать свое мнение, отстаивать его, признавать свою неправоту в случае ошибки, которых не следует бояться);

■ осознавать необходимость доброй взаимосвязи с другими людьми, как самой большой человеческой ценности;

■ осознанно выбирать друзей и товарищей, проявлять в этих отношениях верность и бескорыстие;

Уметь оценивать поступки свои и своих товарищей, различать плохие и хорошие поступки; достойно вести себя в случае, когда от твоего слова что-то зависит;

■ терпимо относиться к людям, вещам и взглядам; выходить достойно из возможной ситуации конфликта; прощать своих друзей и недругов, не таить обиду, не хотеть наказать;

■ управлять страхом неудачи (получить двойку, замечание);

■ добросовестно выполнять поручения актива класса, уметь поддерживать других; положительно оценивать трудолюбие одноклассников, стремиться принести личный вклад в общее дело; регулярно выполнять домашние задания; помогать другим и самому обращаться при необходимости за помощью;

■ действовать так, чтобы природа не страдала от воздействия человека, вести

■ выглядеть опрятно и аккуратно;

■ осознанно оперировать понятиями «Родина», «любовь к Родине»; знать и гордиться символами Государства и Республики Башкортостан; культурой и традициями своей Родины.

СОЦИАЛЬНЫЕ РОЛИ или позиции

Одна из идей программы заключается в том, что в процессе социализации личности происходит ее социально-нравственное становление. Социальная роль дает возможность выстраивать личностную композицию нравственных отношений, включающую в себя отношение человека к самому себе, другим людям, к ценностям культуры, обществу, природе. Социальнопсихологический компонент формирования личности состоит из: социального отношения; социального поведения человека в разных социальных ролях; социальных позиций и социальных установок и отражает основные ее качества и характеристики, позволяющие личности играть определенные роли в обществе, занимать определенное положение среди других людей.

Я в школе:

■ ученик (ученица)	■	цветовод
■ дежурный	■	художник-оформитель
■ санитар	■	физорг
■ командир	■	организатор игр
■ товарищ	■	покупатель в буфете
■ друг	■	участник кружка
■ одноклассник	■	член спортивной команды
■ помощник учителя	■	участник конкурса
Я дома:
дочь (сын)	■	любитель кошек (рыбок,
■ внук (внучка)		собак и т.д.)
■ брат (сестра)	■	зритель
■ повар	■	хозяин
■ помощник мамы (папы)	■	борец за чистоту
■ «снабженец»	■	шалун
Я вышел из дома:
■ гражданин	■	велосипедист
■ житель города	■	читатель библиотеки
■ прохожий	■	сосед (соседка)
■ покупатель	■	драчун
■ пассажир	■	садовод
■ друг	■	воспитанник спортшколы
■ товарищ		(изостудии, музыкальной
■ пешеход		школы и т.д.)
■ гость	■	театрал
■ родственник	■	отдыхающий (у реки, в лесу)
■ бегун
■ прыгун

ЖИЗНЕННЫЙ ОПЫТ

Нравственные качества, как формы общественного поведения, являются результатом личного побуждения и эмоционально-положительного отношения ученика. Сам ученик не вырабатывает нормы поведения, а усваивает их вместе с общественным опытом. Воспитательная сила ученического коллектива действует наиболее эффективно, когда личность проявляет активность и играет определенную роль в этом коллективе. C.J1. Рубинштейн утверждал, что «...внешние влияния, переходя в мир человека, сначала приобретают идеальную форму существования, а затем через сложную систему помыслов и мыслительных действий приобретают реальную форму поведения» . Чтобы этот процесс завершился, необходимо, чтобы влияния произвели на личность сильное впечатление и вызвали у нее глубокое переживание. В процессе взаимодействия с внешней средой качества личности начинают действовать, проявляясь в поведении.

Детские движения, как пространства самоорганизации - это способ практики жить в социальном пространстве прав и обязанностей, возможность демонстрировать уникальность своей личности, осознать свою сопричастность к тому, что происходит в обществе, освоить общественный опыт, который будет особенно значимым для общества, если он соответствует принципу «Декларации о правах ребенка»: «Растить будущих граждан в полном сознании, что их энергия и способности должны посвящаться служению на пользу другим людям».

В данной программе мы используем опыт работы своей школы с детскими коллективами по «Программе развития детских объединений «Дорога к успеху», которая направляет детей на успех при достижении цели, дает возможность анализировать собственную личность, коллектив, жизненные ситуации, возможность эффективного общения, умения конструктивно разрешать конфликты. Участие в программе «Дорога к успеху» позволяет учащимся включиться в реальное социальное творчество, проявляя активность, инициативу, ответственность, способствует становлению личности ребенка, его гражданской позиции. Проект проходит под девизом «Каждое дело успешное - иначе зачем!». Учащимся начальных классов соответствует игровая деятельность. «В ролевых играх, - по мнению Б.Д. Эльконина, - модернизирующих человеческие взаимоотношения, могут складываться отношения сотрудничества, взаимопомощи, разделение труда, забота и внимание друг к другу, формируются и проявляются различные качества личности ребенка». Поэтому для учащихся начального звена разработана игра «Сказочный домик». По условиям игры, класс - это дом, где живут ребята одной семьей, у каждого свои обязанности, своя роль. Игра проходит в три этапа: 1 этап - «Дом, который строим сами!»; 2 этап - «Это дело наших рук»; 3 этап - праздник «Успехи сказочного домика». Результатами игры «Сказочный домик» являются: обретение чувства уверенности в себе и расширение представлений о себе, своих возможностях, стремление принести радость

родным и близким, осознание ответственности за свои поступки, приобретение опыта активного сопереживания за результат в общем деле, умение распределять обязанности и действовать в коллективе, появление дружных классных коллективов, активизация работы школьной пионерской организации.

Накопление нравственного опыта поведения учеников происходит с опорой на наглядные представления или на воспроизводимые в сознании образцы поведения идеала. Система сюжетно-ролевых игр способствует освоению учащимися нравственных ценностей, давая необходимые представления о различных вариантах действий и поступков. Приведем примерный перечень сюжетно-ролевых игр для младших школьников:

1 класс: «Как правильно поздороваться?»; «Мимика и жесты»; «Подбери к словам «хорошо» и «плохо» подходящую картинку»; «Составь список своих обязанностей из сюжетных картинок для дома и школы» (коллективная работа в группе или паре); «Вспомни, какие поступки ты совершил за этот день. Нарисуй, расскажи о них»; «Помоги ребятам в классе составить «Словарь вежливых слов»; «К тебе пришли гости. Игра «Гость - хозяин»; «Ты в театре»; «Разговор по телефону»; «Нарисуй подарок другу (маме...)»; «На Дне рождения»; «Если другу плохо?»; «Учимся общаться» (Закончи фразу).

2 класс: «Я и другие люди»; «Ученик за невыученный урок получил «2» (дети в группах обсуждают и высказывают мнения с позиции: 1 группа - ученика, получившего «2», 2 гр. - другого ученика класса, 3 гр. - учителя, который поставил «2», 4 гр. - родителей ученика, получившего «2»); конкурс и защита рисунков «Чему тебя научили сказки?»; деловая игра «Ситуации о правилах поведения в отношениях со старшими, учителем»; «Вежливые слова»; деловая игра «Как тебя зовут друзья?» (дети в группах обсуждают и высказывают мнения о том, как они относятся к кличкам, прозвищам, обращению по фамилии, дают советы).

3 класс: «Опиши своего одноклассника» (назови качества, которыми должен обладать человек, чтобы: а) считаться твоим другом; б) заслужить твое доверие; в) вызвать симпатию); деловая игра «Верность слову»; деловая игра «Умение общаться»; решение этических задач; коллективно-групповая работа обсуждения ситуаций: «В музее», «После спектакля», «В театре», «В кино»; деловая игра «Культура поведения человека».

4 класс: «Подумай, как поступить»: Если я понимаю настроение другого, то я: а) смогу ему помочь, б) не обижу его, в) поддержу его, г) улучшу его настроение, д) буду доволен, е) свой вариант; написать сочинение «Мой характер и мои поступки»; расскажи, как ты помогаешь маме, папе...

Начальное обучение в настоящее время строится таким образом, что развивает у школьников познавательные способности; вырабатывает навыки активного овладения учебным материалом. Развитие мышления, овладения разнообразными способами работы с учебным материалом оказывает прямое влияние на усвоение детьми нравственных знаний; организация учебного процесса и его методы способствуют накоплению

нравственного опыта. Воспитывает и та атмосфера, которая складывается на уроке, стиль отношений педагога и детей, детей между собой. Воспитывает себя и сам ученик, превращаясь из объекта в субъект воспитания.

Школой нравственного воспитания являются: туризм, экскурсии по городу, на производство, в природу, которые воспитывают у школьников интерес к богатствам родного края, бережного отношения к природе.

Знания школьников о нравственных нормах нередко бывают разрозненными и неполными. Для их обобщения используется рассказ учителя, этическая беседа, главное назначение которой - помочь школьникам разобраться в опросах морали, сформировать нравственную позицию, помочь осознать личный нравственный опыт поведения, прививать умение вырабатывать нравственные взгляды. В процессе бесед ребята активно обсуждают нравственные проблемы, приходят к определенным выводам, учатся отстаивать личное мнение, убеждать в нем товарищей, еседа строится на анализе и обсуждении конкретных фактов и событий из повседневной жизни ребят, примеров из художественной литературы, периодической печати, кинофильмов.

Важное значение для нравственного формирования школьников имеет и организация учебного процесса, формы оценки знаний, оценочные суждения, характеризующие отношения школьников к учению и своим товарищам, так, чтобы сильные стороны каждого ученика были осознаны им самим и его товарищами. Это создает благоприятное эмоциональное состояние школьника в коллективе, что является одним из условий его успешного нравственного развития.

Теория Дарвина о происхождении нравственного чувства у человека.- Зачатки нравственных чувств у животных.- Происхождение чувства долга у человека,- Взаимная помощь как источник зарождения этических чувств у человека.- Общительность в мире животных.- Общение дикарей с животными.- Зарождение понятия справедливости у первобытных племен.

Работа, выполненная Дарвином, не ограничилась областью одной биологии. Уже в 1837 году, когда он только что набросал общий очерк своей теории происхождения видов, он писал в записной книге: «Моя теория приведет к новой философии». Так и вышло в действительности. Внеся идею развития в изучение органической жизни, он этим открыл новую эру в философии, а написанный им позднее очерк развития нравственного чувства в человеке открыл новую главу в науке о нравственности .

В этом очерке Дарвин представил в новом свете истинное происхождение нравственного чувства и поставил весь вопрос на такую научную почву, что, хотя его воззрения и могут быть рассматриваемы как дальнейшее развитие воззрений Шефтсбери и Хатчесона, тем не менее следует признать, что он открыл для науки о нравственном начале новый путь в направлении, кратко указанном Бэконом. Он стал, таким образом, одним из основателей этических школ наравне с Юмом, Гоббсом и Кантом.

Основную мысль Дарвиновой этики можно изложить в немногих словах. Он сам очень точно определил ее в первых же строках своего очерка. Начал он с восхваления чувства долга, описывая его хорошо известными поэтическими словами: «Долг - чудная мысль, действующая на нас не ласковым подходом, не жалостью, не какою-либо угрозою...» и т. д. И это чувство долга, т. е. нравственную совесть, он объяснил «исключительно с точки зрения естествознания»,- объяснение, прибавлял он, которого до сих пор ни один английский писатель не попытался дать .

В сущности, на такое объяснение уже был намек у Бэкона.

Допустить, что нравственное чувство приобретается каждым человеком в отдельности за время его жизни, Дарвин, конечно, считал «по меньшей мере неправдоподобным с общей точки зрения теории развития». Он объясняет происхождение нравственного чувства из чувств общительности, которые существуют инстинктивно или врождены у низших животных и, вероятно, также у человека. Истинную основу всех нравственных чувств Дарвин видел «в общественных инстинктах, в силу которых животное находит удовольствие в обществе сотоварищей,- в чувстве некоторой симпатии с ними и в выполнении по отношению к ним разных услуг».

При этом Дарвин понимал чувство симпатии (сочувствие) в его точном смысле: не в смысле соболезнования или «любви», а в смысле «чувства товарищества», «взаимной впечатлительности» - в том смысле, что на человека способны влиять чувства другого или других.

Высказав это первое положение, Дарвин указал далее на то, что во всяком виде животных, если в нем сильно разовьются умственные способности в такой же мере, как у человека,- непременно разовьется также общественный инстинкт. И неудовлетворение этого инстинкта неизбежно будет приводить индивидуума к чувству неудовлетворенности и даже страданий, если, рассуждая о своих поступках, индивидуум увидит, что в таком случае «постоянный», всегда присущий общественный инстинкт уступил у него каким-нибудь другим инстинктам, хотя и более сильным в эту минуту, но не постоянным и не оставляющим по себе очень сильного впечатления.

Таким образом, нравственное чувство Дарвин понимал вовсе не в виде мистического дара неизвестного и таинственного происхождения, каким оно представлялось Канту. «Любое животное,- писал Дарвин,- обладающее определенными общественными инстинктами, включая сюда родительские и сыновние привязанности, неизбежно приобретет нравственное чувство, или совесть (кантовское «знание долга»), как только его умственные способности будут в такой же степени развиты, как у человека» .

К этим двум основным положениям Дарвин прибавил два второстепенных.

Когда развивается разговорный язык, писал он, и является уже возможность выражать желания общества, тогда «общественное» мнение насчет того, как каждый член общества должен был бы поступить, естественно становится сильным и даже главным руководителем поступков. Но влияние одобрения поступков обществом или неодобрения всецело зависит от силы развития взаимной симпатии. Мы придаем значение мнениям других только потому, что находимся в симпатии (в содружестве) с ними; и общественное мнение влияет в нравственном направлении только в том случае, если достаточно сильно развит общественный инстинкт.

Правильность этого замечания очевидна; оно опровергает воззрение Мандевиля (автора «Басни о пчелах») и его более или менее открытых последователей XVIII века, которые пытались представлять нравственность как собрание условных обычаев.

Наконец, Дарвин упомянул также о привычке, как одной из деятельных сил в выработке нашего отношения к другим. Она усиливает общественный инстинкт и чувства взаимной симпатии, а также и повиновение суждениям общества.

Высказав сущность своих воззрений в этих четырех положениях, Дарвин затем развил их.

Он рассмотрел сперва общительность у животных, насколько они любят быть в обществе и как скверно они себя чувствуют в одиночестве: их постоянное общение между собою, их взаимные предостережения и взаимную поддержку на охоте и для самозащиты. «Нет сомнения,- говорил он,- что общительные животные чувствуют взаимную любовь, которой нет у взрослых необщительных животных». Они могут не особенно сочувствовать друг другу в удовольствиях, но вполне доказанные случаи взаимного сочувствия в беде совершенно обычны; и Дарвин привел несколько таких наиболее поразительных фактов. Некоторые из них, как, например, слепой пеликан, описанный Сэйнтсбюри, и слепая крыса, которых кормили их сородичи, стали их классическими примерами.

«При этом,- продолжал Дарвин,- кроме любви и симпатии мы знаем у животных другие качества, тоже связанные с общественными инстинктами, которые мы, люди, назвали бы нравственными качествами». И он привел несколько примеров нравственного чувства у собак и слонов .

Вообще понятно, что для всякого действия сообща (а у некоторых животных такие действия вполне обычны: вся жизнь состоит из таких действий) требуется наличность некоторого сдерживающего чувства. Впрочем, нужно сказать, что Дарвин не разработал вопроса об общественности у животных и о зачатках у них нравственных чувств в той мере, в какой это нужно было бы ввиду важного значения этих чувств в его теории нравственности.

Переходя затем к человеческой нравственности, Дарвин заметил, что, хотя у человека, каким он сложился теперь, имеется мало социальных инстинктов, он тем не менее представляет общительное существо, которое сохранило с очень отдаленных времен некоторого рода инстинктивную любовь и сочувствие к своим сородичам. Эти чувства действуют как полусознательно двигающие (импульсивные) инстинкты, которым помогают разум, опыт и желание одобрения со стороны других.

«Таким образом,- заключал он,- общественные инстинкты, которые человек должен был приобрести уже на очень первобытной ступени развития - вероятно, уже у своих обезьяноподобных предков,- еще и теперь служат причиной для некоторых его личных поступков». Остальное является результатом все более и более развивающегося разума и коллективного образования.

Очевидно, что эти взгляды Дарвина будут признаны правильными только теми, кто признает, что умственные способности животных отличаются от тех же способностей человека лишь степенью их развития, а не по существу. Но к такому заключению пришло теперь большинство тех, кто изучал сравнительную психологию человека и животных; попытки же, недавно сделанные некоторыми психологами в том направлении, чтобы отделить непроходимой пропастью инстинкты и умственные способности человека от инстинктов и умственных способностей животных, не достигли своей цели . Понятно, что из сходства инстинктов и ума человека и животных не следует, чтобы нравственные инстинкты, развитые в различных видах животных, а тем более в различных классах, были тождественны между собою. Сравнивая, например, насекомых с млекопитающими, никогда не следует забывать, что линии, по которым пошло развитие тех и других, разошлись уже в очень раннее время развития животного населения земного шара. В результате среди муравьев, пчел, ос и т. д. получилось глубокое физиологическое разделение в их строении и всей их жизни, между различными отделами того же вида (работники, трутни, матки), а с тем вместе и глубокое физиологическое разделение труда в их обществах (или, вернее, разделение труда и физиологическое разделение в строении). Такого разделения нет у млекопитающих. Вследствие чего едва ли возможно людям судить о «нравственности» рабочих пчел, когда они убивают самцов в своем улье. Потому-то приведенный Дарвином пример из жизни пчел и был встречен так враждебно в религиозном лагере. Общества пчел, ос и муравьев и общества млекопитающих так давно пошли своими собственными путями развития, что между ними во многом утратилось взаимное понимание. Такое же взаимонепони- мание, хотя и в меньшей мере, мы видим и между человеческими обществами на разных ступенях развития.

А между тем нравственные понятия человека и поступки насекомых, живущих обществами, имеют между собою столько общего, что величайшие нравственные учителя человечества не задумывались ставить в пример человеку некоторые черты из жизни муравьев и пчел. Мы, люди, не превосходим их в преданности каждого своей группе; а с другой стороны, не говоря уже о войнах или о случавшихся по временам поголовных истреблениях религиозных отщепенцев или политических противников, законы человеческой нравственности подвергались в течение веков глубочайшим изменениям и извращениям. Достаточно вспомнить о человеческих жертвах, приносившихся божествам, о заповеди «око за око» и «жизнь за жизнь» Ветхого завета, о пытках и казнях и т. д. и сравнить эту «нравственность» с уважением всего живущего, которое проповедовал Бодисатва, или с прощением всех обид, которое проповедовали первые христиане, чтобы понять, что нравственные начала подлежат такому же «развитию», а по временам и извращению, как и все остальное.

Мы вынуждены, таким образом, признать, что если различие между нравственными понятиями пчелы и человека является плодом расхождения физиологического, то поразительное сходство между теми и другими в других существенных чертах указывает нам на единство происхождения.

Дарвин пришел, таким образом, к заключению, что общественный инстинкт представляет общий источник, из которого развились все нравственные начала. И он попытался определить научным образом, что такое инстинкт?

К сожалению, научная психология животных еще очень слабо разработана. А потому крайне трудно еще разобраться в сложных отношениях между собственно общественным инстинктом и инстинктами родительскими, сыновними и братскими, а также между разными другими инстинктами и способностями, как-то: взаимной симпатией, с одной стороны, и рассуждением, опытом и подражанием - с другой . Дарвин вполне сознавал эту трудность, а потому выражался чрезвычайно осторожно. Родительские и сыновние инстинкты «по-видимому, лежат в основании инстинктов общительности»,- писал он; а в другом месте он выразился так: «Чувство удовольствия от нахождения в обществе, вероятно, представляет распространение родительских и сыновних привязанностей, так как инстинкт общительности, по-видимому, развивается долгим пребыванием детей со своими родителями» (с. 161).

Такая осторожность в выражениях вполне естественна, так как в других местах Дарвин указывает на то, что общественный инстинкт - особый инстинкт, отличный от других; естественный отбор способствовал его развитию ради него самого, вследствие его полезности для сохранения и благосостояния вида. Это такой основной инстинкт, что, если он входит в противоречие с другим таким могучим инстинктом, как привязанность родителей к своему потомству, он иногда берет верх. Так, например, птицы, когда наступает время их осеннего перелета, иногда покидают своих маленьких птенцов (вторых выводков), неспособных выдержать долгий перелет, чтобы присоединиться к своим товарищам (с. 164-165).

К этому очень важному факту я могу прибавить, что такой же инстинкт общительности сильно развит у многих низших животных, как, например, у сухопутного краба, а также у некоторых рыб, у которых проявление этого инстинкта трудно рассматривать как расширение родительского или сыновнего инстинкта. В этих случаях я скорее склонен видеть в нем распространение братских и сестринских отношений или же чувств товарищеских, которые, вероятно, развиваются во всех тех случаях, когда значительное количество молодняка, вылупившегося в известное время в данном месте (насекомых или даже птиц разных видов), продолжает жизнь сообща, с родителями или сами по себе. По всей вероятности, вернее было бы рассматривать общественные и родительские, а также и братские инстинкты как два тесно связанных инстинкта, причем первый, общественный, быть может, развился ранее второго, а потому и сильнее его, но оба развивались рядом друг с другом в эволюции животного мира. Развитию обоих помогал, конечно, естественный отбор, который поддерживал равновесие между ними, когда они противоречили один другому, и таким образом содействовал благу всего вида .

Самая важная часть в этике Дарвина - это, конечно, его объяснение нравственного сознания в человеке и его чувства долга и угрызений совести. В объяснении этих чувств больше всего сказывалась слабость всех этических теорий. Канту, как известно, в его вообще прекрасно написанном сочинении о нравственности совершенно не удалось доказать, почему следует повиноваться его категорическому императиву, если только он не представляет изъявления воли верховного существа. Мы можем вполне допустить, что «нравственный закон» Канта (если слегка изменить его формулировку, удерживая, однако, его сущность) представляет необходимое заключение человеческого разума. Мы, конечно, возражаем против метафизической формы, приданной Кантом своему закону, но в конце концов его сущность, которую Кант, к сожалению, не выразил,- не что иное, как справедливость , одинаковая справедливость для всех (equite, equity). И если перевести метафизический язык Канта на язык индуктивных наук, мы можем найти точки соглашения между его объяснением происхождения нравственного закона и объяснением естественных наук. Но это решает только половину задачи. Предположив (чтобы не затягивать спора), что кантовский «чистый разум» помимо всякого наблюдения, всякого чувства и инстинкта, уже в силу своих прирожденных качеств неизбежно приходит к закону справедливости, подобному «повелению» Канта; допуская даже, что никакое мыслящее существо никак не может прийти к другому заключению, ибо таковы прирожденные свойства разума,- допуская все это и вполне признавая возвышающий характер кантовской нравственной философии, все-таки остается нерешенным великий вопрос всякого учения о нравственности: «Почему должен человек повиноваться нравственному закону, или положению, утверждаемому его разумом», или, по крайней мере, «откуда это чувство обязательности, которое сознает человек?»

Некоторые критики кантовской философии нравственности уже указывали на то, что этот основной вопрос она оставила нерешенным. Но они могли бы прибавить, что он сам признал свою неспособность решить его. После того как он в продолжение четырех лет усиленно думал об этом вопросе и писал о нем, он признавал в своей почему-то вообще опускаемой из вида «Философской теории Веры» (часть 1, «О существенном недостатке человеческой природы»; напечатана в 1702 г.), что он так и не мог найти объяснения происхождения нравственного закона. В сущности, он отказался от решения всего этого вопроса, признавши «непостижимость этой способности - способности, указывающей на божественное происхождение». Сама эта непостижимость, писал он, должна поднять дух человека до энтузиазма и дать ему силу идти на всевозможные жертвы, которых потребует от него уважение к своему долгу» .

Такое решение, после четырехлетнего мышления, равносильно полному отказу философии от решения этой задачи и передачи ее в руки религии.

Интуитивная философия признала,таким образом,свою неспособность решить эту задачу. Посмотрим же, как решает ее Дарвин с точки зрения естествоиспытателя.

Вот, говорит он, человек, который уступил чувству самосохранения и не рискнул своею жизнью, чтобы спасти жизнь другого человека, или же, побуждаемый голодом, он украл что-нибудь. В обоих случаях он повиновался совершенно естественному инстинкту - отчего же он чувствует себя «не по себе». С какой стати он теперь думает, что ему следовало повиноваться какому-то другому инстинкту и поступить иначе.

Потому, отвечает Дарвин, что в человеческой природе наиболее «постоянно живучие общественные инстинкты берут верх над менее постоянно живучими» (the more enduring social instincts conquer the less persistent instincts).

Наша нравственная совесть, продолжает Дарвин, всегда имеет характер обзора прошлого; она говорит в нас, когда мы думаем о своих прошлых поступках; и она бывает результатом борьбы, в которой менее прочный, менее постоянный личный инстинкт уступает перед более постоянно присущим общественным инстинктом. У животных, всегда живущих обществами, «общественные инстинкты всегда налицо, они всегда действуют» (с. 171 русск(ого) перевода)).

Такие животные во всякую минуту готовы присоединиться для защиты группы и так или иначе идти друг другу на помощь. Они чувствуют себя несчастными, когда отделены от других. И то же самое с человеком. «Человек, у которого не было бы следа таких инстинктов, был бы уродом» (с. 162).

С другой стороны, желание утолить голод или дать волю своей

досаде, избежать опасности или присвоить себе что-нибудь, принадлежащее другому, по самой своей природе желание временное. Его удовлетворение всегда слабее самого желания ; и когда мы думаем о нем в прошлом, мы не можем возродить это желание с той силой, какую оно имело до своего удовлетворения. Вследствие этого, если человек, удовлетворяя такое желание, поступил наперекор своему общественному инстинкту и потом размышляет о своем поступке - а мы постоянно это делаем,- он неизбежно приходит к тому, что «станет сравнивать впечатления ранее пережитого голода, или удовлетворенного чувства мести, или опасности, избегнутой за счет другого, с почти постоянно присущим инстинктом симпатии и с тем, что он ранее знал о том, что другие признают похвальным или же заслуживающим порицания». И раз он сделает это сравнение, «он почувствует то же, что чувствует, когда что-нибудь помешает ему последовать присущему инстинкту или привычке; а это у всех животных вызывает неудовлетворенность и даже заставляет человека чувствовать себя несчастным».

После этого Дарвин показывает, как внушения этой совести, которая всегда «глядит на прошлое и служит руководителем для будущего», может принять у человека вид стыда, сожаления, раскаяния или даже жестокого упрека, если чувство подкрепляется размышлением о том, как поступок будет обсуждаться другими, к которым человек питает чувство симпатии... Понемногу привычка неизбежно будет все более усиливать власть совести над поступками и в то же время будет согласовывать все более и более желания и страсти личности с ее общественными симпатиями и инстинктами . Общее, главное затруднение для всякой философии нравственного чувства состоит в объяснении первых зародышей чувства долга - обязательности возникновения в уме человека понятия, идеи долга. Но раз это объяснение дано, накопление опыта в обществе и развитие коллективного разума объясняет все остальное.

Мы имеем, таким образом, у Дарвина первое объяснение чувства долга на естественнонаучном основании. Оно, правда, противоречит ходячим понятиям о природе животных и человека, но оно верно. Почти все писавшие до сих пор о нравственном начале исходили из совершенно недоказанной предпосылки, утверждая, что сильнейший из инстинктов человека, а тем более животных, есть инстинкт самосохранения, который, благодаря некоторой неточности их терминологии, они отождествляют с самоутверждением или собственно с эгоизмом. В этот инстинкт они включали, с одной стороны, такие основные побуждения, как самозащиту, самосохранение и даже удовлетворение голода, а с другой стороны, такие производные чувства, как страсть к преобладанию, жадность, злобу, желание мести и т. п. И этот ералаш, эту разношерстную смесь инстинктов и чувств у животных и у людей современной культуры они представляли в виде всепроникающей и всемогущей силы, не встречающей в природе животных и человека никакого противодействия, кроме некоторого чувства благоволения или жалости.

Понятно, что раз признано было, что такова природа человека и всех животных, тогда уже ничего более не оставалось, как настаивать на смягчающем влиянии учителей нравственности, взывающих к милосердию; причем дух своих учений они заимствуют из мира, лежащего вне природы, - вне и превыше мира, доступного нашим чувствам. И влияние своих учений они стараются усилить поддержкой сверхъестественных сил. Если же кто отказывался от таких взглядов, как, например, Гоббс, то ему оставалось только одно: придать особое значение карательному влиянию Государства, руководимого гениальными законодателями, что сводилось, в сущности, только к тому, что то же обладание «истиной» приписывалось не жрецу, а законодателю.

Начиная со средних веков, основатели этических школ, большей частью мало знакомые с Природою, изучению которой они предпочитали метафизику, представляли инстинкт самоутверждения личности как первое необходимое условие существования как животного, так и человека. Повиноваться его велениям считалось основным законом природы, не повиноваться - привело бы к полному поражению вида и, в конце концов, к его исчезновению. И вывод из этого был тот, что бороться с эгоистическими побуждениями человек мог, только призывая на помощь сверхприродные силы. Торжество нравственного начала представлялось поэтому как торжество человека над природою, которого он может достигнуть только с помощью извне, являющуюся вознаграждением за его добрые желания.

Нам говорили, например, что нет более высокой добродетели, нет более высокого торжества духовного над телесным, как самопожертвование для блага людей. На деле же самопожертвование для блага муравьиного гнезда или для безопасности стаи птиц, стада антилоп или общества обезьян есть факт зоологический, ежедневно повторяющийся в природе, для которого в сотнях и тысячах животных видов ничего другого не требуется, кроме естественно сложившейся взаимной симпатии между членами того же вида, постоянной практики взаимной помощи и сознания жизненной энергии в индивидууме.

Дарвин, знавший природу, имел смелость сказать, что из двух инстинктов - общественного и личного - общественный сильнее, настойчивее и более постоянно присущий инстинкт, чем второй.

И он был, безусловно, прав. Все натуралисты, изучавшие жизнь животных в природе, особенно на материках, еще слабо заселенных человеком, безусловно, были бы на его стороне. Инстинкт взаимной помощи действительно развит во всем животном мире, потому что естественный подбор поддерживает его и безжалостно истребляет те виды, в которых он почему-либо ослабевает. В великой борьбе за существование, ведущейся каждым животным видом против враждебных ему климатических условий, внешней обстановки жизни и естественных врагов, больших и малых, те виды имеют наибольшие шансы выжить, которые последовательнее держатся взаимной поддержки, тогда как те виды, которые этого не делают, вымирают. И то же самое мы видим в истории человечества.

Любопытно заметить, что, придавая такое значение общественному инстинкту, мы возвращаемся к тому, что уже понял великий основатель индуктивной науки Бэкон. В своем знаменитом сочинении «Instauratio Magna» («Великое возрождение наук») Бэкон писал: «Все существа имеют инстинкт (appetite) к двоякого рода благам: одни из них для самого существа, а другие - поскольку оно составляет часть какого-нибудь большого целого; и этот последний инстинкт более ценен и более силен, нем первый, так как он содействует сохранению более объемлющего. Первое может быть названо индивидуальным, или личным, благом, а второе - благом общины... И, таким образом, вообще бывает, что инстинктами управляет сохранение более объемлющего» .

В другом месте Бэкон возвращался к той же идее, говоря о «двух аппетитах (инстинктах) живых существ: 1) самосохранения и защиты и 2) размножения и распространения», причем он прибавлял: «Последний, будучи активным, по-видимому, сильнее и ценнее первого» . Возникает, конечно, вопрос: согласно ли такое представление о животном мире с теорией естественного отбора, в которой борьба за существование внутри самого вида считалась необходимым условием для появления новых видов и Эволюции, т. е. прогрессивного развития вообще.

Так как я подробно рассмотрел этот вопрос в труде «Взаимная помощь», то я не стану здесь снова разбирать его, а только добавлю следующее замечание: в первые годы после появления «Происхождения видов» Дарвина мы все были склонны думать, что острая борьба за средства существования между членами одного и того же вида была необходима, чтобы усилить изменчивость и вызвать появление новых разновидностей и видов. Наблюдение мною природы в Сибири, однако, зародило во мне первые сомнения в существовании такой острой борьбы внутри видов; оно показало, напротив, громадное значение взаимной поддержки во время переселений животных и вообще для сохранения вида. Затем, по мере того как биология глубже проникала в изучение живой природы и знакомилась с непосредственным влиянием среды, производящим изменения в определенном направлении - особенно в тех случаях, когда во время своих переселений одна часть вида бывает отрезана от остальных,- стало возможным понимать «борьбу за жизнь» в более широком и более глубоком смысле. Биологи вынуждены были признать, что группы животных часто действуют как одно целое и ведут борьбу с неблагоприятными условиями жизни или же с внешними врагами, какими бывают соседние виды, при помощи взаимной поддержки среди своих групп. В таком случае приобретаются навыки, уменьшающие внутреннюю борьбу за жизнь и в то же время ведущие к высшему развитию ума среди тех, кто практикует взаимную помощь. Природа полна таких примеров, причем в каждом классе животных на высшей ступени развития стоят именно наиболее общительные виды. Взаимная помощь внутри вида является, таким образом (как это вкратце высказал уже Кесслер), главным фактором, главным деятелем того, что можно назвать прогрессивным развитием.

Природа может поэтому быть названа первым учителем этики, нравственного начала для человека. Общественный инстинкт, прирожденный человеку, как и всем общественным животным,- вот источник всех этических понятий и всего последующего развития нравственности.

Исходная точка для всякого труда о теории нравственности, или этики, была указана Дарвином спустя триста лет после того, как первые попытки в этом направлении были сделаны Бэконом и отчасти Спинозой и Гете . Взяв общественный инстинкт за исходную точку для дальнейшего развития нравственных чувств, можно было, утвердив дальнейшими фактами это основание, строить на нем всю этику. Но такой работы до сих пор еще не было сделано.

Те из строителей теории развития, которые касались вопроса о нравственности по той или другой причине, шли по путям, принятым писателями по этике в до-дарвиновский и в до-ламарковский период, а не по тем, которые Дарвин наметил - может быть, слишком кратко - в «Происхождении человека».

Это замечание прилагается и к Герберту Спенсеру. Не вдаваясь здесь в обсуждение его Этики (это будет сделано в другом месте), замечу только, что свою философию нравственности Спенсер построил по другому плану. Этическая и социологическая части его «Синтетической философии» были написаны задолго до появления дарвиновского очерка о нравственном чувстве под влиянием отчасти Огюста Конта и отчасти бентамовского «утилитаризма» и сенсуалистов XVIII века.

Только в первых главах «Справедливости» (напечатанных в журнале «Nineteenth Century» в марте и апреле 1890 года) находим мы у Спенсера упоминание об «Этике Животных» и «под-чело- веческой справедливости», которым Дарвин придавал такое значение в развитии нравственного чувства у человека. Любопытно, что это упоминание ничем не было связано с остальною этикой Спенсера, так как он не считал первобытных людей общественными существами, общества которых были бы продолжением племен и обществ, обычных среди животных. Оставаясь верным Гоббсу, он рассматривал дикарей, как ничем не связанные сборища людей, чуждых друг другу, где происходят постоянные вражда и ссоры, причем эти сборища выходят из хаотического состояния только тогда, когда какой-нибудь выдающийся человек, взяв в свои руки власть, организует общественную жизнь.

Таким образом, глава о животной этике, прибавленная Спенсером позднее, является надстройкой в общей системе нравственной философии Спенсера, и он не объяснил, почему он счел нужным в этом пункте изменить свои прежние воззрения. Во всяком случае, нравственное чувство у человека не представляет у него дальнейшего развития чувств общительности, существовавших уже у предков человека. По его мнению, оно появилось в человеческих обществах гораздо позже и произошло из ограничений, наложенных на людей их политическими, общественными и религиозными руководителями (Данные Этики. § 45). Понятие о долге, как это говорил Бэн, после Гоббса является и у Спенсера как продукт принуждения (Coersion) со стороны временных начальников во время ранних периодов жизни людей или, вернее, как «воспоминание» о нем.

Это предположение, которое, к слову сказать, трудно было бы подтвердить теперь научным исследованием, кладет свой отпечаток на всю этику Спенсера. Для него история человечества делится на два периода: «военный», продолжающийся еще и до сих пор, и «промышленный», медленно нарождающийся в настоящее время; и оба требуют своей собственной особой нравственности. Во время боевого периода принуждение было более чем необходимо: без него прогресс был бы невозможен. На этой ступени развития человечества необходимо было также, чтобы личность приносилась в жертву обществу и чтобы ради этого выработался особый кодекс нравственности. Такая необходимость принуждения государством и пожертвования личностью должна будет продолжаться, покуда промышленный строй не возьмет вполне верх над боевым. Таким образом, Спенсер признает две разные этики, приспособленные к двум разным ступеням развития (§ 48-50), и это ведет его к ряду заключений, правильность которых обусловливается истинностью основного утверждения.

Учение о нравственных началах является, следовательно, исканием компромисса, соглашения между законами враждебности и законами дружелюбия - равенства и неравенства (§ 85). А так как из этого столкновения двух противоположных начал нет выхода, так как наступление промышленного строя возможно будет только тогда, когда закончится борьба между ним и военным строем, то пока возможно только внести в отношения людей между собою некоторую долю «благожелательности», которая может немного смягчить современный строй, основанный на индивидуалистических началах. Вследствие этого его попытка научно установить основные начала нравственности кончается неудачей, и в конце концов он приходит к совершенно неожиданному выводу, утверждая, что все теории нравственности, философские и религиозные, дополняют друг друга. В то время как мысль Дарвина была совершенно противоположна: Дарвин признавал, что источником, из которого берут начало все системы этики и все нравственные учения, включая и этическую часть различных религий, были общительность и сила общественного инстинкта, проявляющиеся уже в животном мире, а тем более у самых первобытных племен,- Спенсер, подобно Гекели, колеблется между теориями принуждения, утилитаризма и религии, не находя вне их источника нравственности.

В заключение следует прибавить, что, хотя понимание Спенсером борьбы между эгоизмом и альтруизмом очень сходно с отношением Конта к этому вопросу, тем не менее понимание общественного инстинкта философом-позитивистом, несмотря на то что он отрицал изменчивость видов, было ближе к пониманию Дарвина, чем понимание Спенсера. Обсуждая значение общественных и индивидуальных инстинктов, Конт, нисколько не колеблясь, признал преобладающее значение первых. Он даже видел в этом признании отличительную черту философии нравственности, порвавшей с теологией и метафизикой, но не развил этого утверждения до логического конца .

Как уже было сказано выше, никто из ближайших последователей Дарвина не попытался далее развить его этическую философию. Джордж Романэс, вероятно, составил бы исключение, так как он предполагал после своих исследований об уме животных перейти затем к вопросам этики у животных и к выяснению происхождения нравственного чувства. Для этой цели он уже собирал данные . К сожалению, мы лишились его, раньше чем он успел подвинуться в своей работе.

Что касается до других последователей теории развития, то они или пришли к выводам, совершенно отличным от взглядов Дарвина, как это случилось с Гекели в его лекции «Эволюция и Этика», или же, приняв за основание теорию развития, они работали в другом направлении. Такова нравственная философия Марка Гюйо , в которой разбираются высшие проявления нравственности без упоминания об этике в животном мире {{Работа профессора) Ллойда-Моргана. который недавно вполне переделал под новым заглавием (Animals Behaviour. L., 1900) свою прежнюю книгу обуме животных, еще не кончена, и о ней можно упомянуть только потому, что она обещает полный разбог этого вопроса, особенно с точки зрения сравнительной психологии. Др)гне раС-гь:, касающиеся того же вопроса или имеющие с ним соотношение, особенно превосходная книга Эспинаса «Les Societes Animales» , упомянуты мною в предисловии к книге «Взаимная помощь».}}. Я счел нужным поэтому снова разработать этот вопрос в книге «Взаимная помощь как фактор эволюции», в которой инстинкты и привычки взаимной поддержки рассмотрены как одно из начал и деятелей прогрессивного развития.

Теперь те же общественные привычки предстоит нам разобрать с двоякой точки зрения: унаследованных этических наклонностей и этических уроков, которые наши первобытные предки черпали из наблюдения природы. Я должен поэтому извиниться перед читателем в том, что вкратце упомяну о некоторых фактах, уже рассмотренных в моей работе о взаимной помощи, с целью показать их этическое значение.

Рассмотрев взаимопомощь как оружие вида в его борьбе за жизнь, т. е. «в том смысле, в каком она важна для естествоиспытателя», я вкратце укажу теперь, что она представляет как источник зарождения этических чувств у человека. С этой стороны она полна глубокого интереса для этической философии.

Первобытный человек жил в тесном сообществе с животными. С некоторыми из них он, по всей вероятности, делил свое жилье под навесами скал, в трещинах между скал, а иногда и в пещерах; очень часто он делил с ними и пищу. Не далее лет так полтораста назад туземцы Сибири и Америки удивляли наших натуралистов своим исчерпывающим знанием привычек жизни самых диких зверей и птиц; но первобытный человек стоял в еще более тесном общении с обитателями лесов и степей и знал их еще лучше. Массовое истребление жизни лесными и луговыми пожарами, отравленными стрелами и тому подобным тогда еще не начиналось; и по поразительному, невероятному обилию животных, которое встретили первые переселенцы в Америке, так прекрасно описанному первоклассными естествоиспытателями, как Одюбон, Азара и мн

Человек древнейшего и новейшего каменного века жил, стало быть, в тесном сообществе со своими немыми братьями - подобно тому как Беринг, вынужденный зимовать на одном из островов около полуострова Аляски, жил со своим экипажем среди бесчисленных стад полярных лисиц, бегавших среди людского табора, съедавших провизию и по ночам приходивших грызть даже шкуры, на которых спали люди.

Наши первобытные предки жили среди животных и с ними. И как только они начали вносить какой-нибудь порядок в свои наблюдения природы и передавать их своему потомству, животные и их жизнь и нравы давали главный материал для устной энциклопедии знаний и житейской мудрости, которая выражалась в виде поговорок и пословиц. Психология животных была первой психологией, изученной человеком, и до сих пор она составляет излюбленный предмет рассказов у костра в степях и лесах. Жизнь животных, тесно связанная с жизнью человека, была также предметом первых зачатков искусства; ею вдохновлялись первые граверы и скульпторы, и она входила в состав самых древних этических преданий и мифов о создании мира.

Теперь первое, что наши дети узнают из зоологии, это рассказы про хищников - львов и тигров. Но первое, что первобытные дикари должны были узнавать о природе, это было то, что она представляет громаднейшее сборище животных родов и племен: обезьянье племя, столь близкое к человеку, вечно рыщущее волчье племя, всезнающее, болтливое птичье племя, вечно работающее племя муравьев и т. д. Для них животные были продолжением, распространением их собственного племени, только они были гораздо более мудры, чем люди. Первым зачатком обобщения в природе - такого еще неопределенного, что оно едва отличалось от простого впечатления,- должно было быть то, что живое существо и его племя не отделены друг от друга. Мы можем их отделять, но они не могли. Сомнительно даже, чтобы они могли представлять жизнь иначе как среди рода или племени.

В ту пору неизбежно должно было сложиться именно такое представление о природе. Среди своих ближайших сородичей, обезьян, человек видел сотни видов , живших большими обществами, где все члены каждого общества были тесно соединены между собою. Он видел, как обезьяны поддерживают друг друга, когда идут на фуражировку, как осторожно они переходят с места на место, как они соединяются против общих врагов, как они оказывают друг другу мелкие услуги, вытаскивая, например, шипы и колючки, попавшие в шерсть товарища, как они тесно скучиваются в холодную погоду и т. д. Конечно, обезьяны часто ссорились между собой, но в их ссорах было, как и теперь бывает, больше шума, чем повреждений; а по временам, в минуты опасности, они проявляли поразительные чувства взаимной привязанности, не говоря уже о привязанности матерей к своим детям и старых самцов к своей группе. Общительность была, таким образом, отличительной чертой у всего племени обезьян; и если теперь есть два необщественных вида больших обезьян - горилла и орангутанг,- живущие лишь малыми семьями, то тот самый факт, что эти два вида занимают каждый очень малую территорию, показывает, что они - вымирающие виды, может быть, потому вымирающие, что человек вел против них ожесточенную войну, как против видов, слишком близких к человеку.

Другие живут небольшими семействами, и даже и из них наиболее умные, как львы и леопарды, собираются для охоты, подобно племенам собак . Что же до тех немногих, которые живут - теперь по крайней мере - совершенно порознь, как тигры, или небольшими семьями, то они держатся того же правила: не убивают друг друга. Даже теперь, когда уже более нет бесчисленных стад, некогда населявших луговые степи, тигры, вынужденные кормиться ручными стадами человека, живут поэтому поблизости от деревень - даже теперь мы знаем от крестьян в Индии, что тигры держатся каждый своего владения, не ведя между собой междоусобных войн. При этом оказывается весьма вероятным, что даже те немногие виды, в которых особи живут теперь в одиночку, как тигры, мелкие породы кошек (почти все они - ночные животные), медведи, семейство куниц, лисицы, ежи и некоторые другие,- даже эти виды не всегда вели одинокую жизнь. Для некоторых из них (лисицы, медведи) я нашел положительные свидетельства, что они оставались общественными, покуда не началось их истребление человеком, а иные и по сию пору живут обществами в незаселенных пустынях; так что мы имеем полное основание думать, что почти все они некогда жили обществами . Но если бы даже всегда существовало несколько необщительных видов, то мы можем положительно утверждать, что такие виды были исключением из общего правила.

Урок природы был, следовательно, тот, что даже самые сильные звери вынуждены жить сообща. Те же, кому хоть раз в жизни приходилось увидеть нападение, например, диких индийских собак на крупных сильных хищников, конечно, раз навсегда понимали силу родового союза и то доверие к своим силам и храбрости, которые союз внушает каждой особи.

В степях и лесах наши первобытные предки видели миллионы животных, собиравшихся в громадные общества - племена и роды. Бесчисленные стада косуль, полярных оленей, антилоп, громаднейшие стада буйволов и бесчисленные косяки диких лошадей, диких ослов, квагг, зебр и т. д. передвигались по беспредельным степям и сплошь да рядом паслись сообща, как еще недавно это видели путешественники в Средней Африке, где жирафы, газели и антилопы паслись бок о бок. Даже на сухих плоскогорьях Азии и Америки были стада лам или диких верблюдов, а в горах Тибета ютились сообща целые роды черных медведей. И когда человек ближе знакомился с жизнью этих животных, он скоро узнавал, как тесно соединены они между собой. Даже тогда, когда они, по- видимому, всецело были заняты кормлением и, казалось, не обращали никакого внимания на то, что делалось вокруг, они зорко наблюдали друг за другом, всегда готовые объединиться в каком- нибудь общем действии. Человек видел также, что во всем оленьем и козьем племени, пасутся ли они или развлекаются играми, у них всегда есть часовые, которые ни на минуту не дремлют и моментально подают сигнал при приближении опасного хищника. Он знал также, как в случае внезапного нападения самцы и самки смыкаются в круг, загнав вовнутрь его всю молодежь, и как они встречают врага лицом к лицу, подвергаясь опасности быть растерзанными, но спасая свое еще беззащитное потомство. Он знал, что той же тактики держатся стада животных при отступлении.

Первобытный человек знал все это - все то, чего не знаем мы и что мы так охотно забываем; и он рассказывал об этих подвигах животных в своих сказках, украшая смелость и самопожертвование их своею первобытной поэзией и подражая им в своих религиозных обрядах, неправильно называемых теперь «танцами».

Еще менее первобытный дикарь мог не знать о больших переселениях животных. Он даже следовал за ними, как теперь делают чукчи, которые перекочевывают вслед за стадами диких оленей, когда тучи комаров гонят их из одной части Чукотского полуострова в другую, или как лапландец следует за стадами полу- ручных оленей в их не от него зависящих кочевках. И если мы, с нашей книжной ученостью и незнанием природы, не можем объяснить себе, как это животные, разбросанные группами по громадной территории, ухитряются собраться тысячами в данном месте, чтобы переплыть реку (как я это видел на Амуре) или двинуться на север, юг или запад, то наши предки, считавшие животных более мудрыми, чем самих себя, нисколько не удивлялись таким соглашениям, как и теперь не удивляются им дикари. Для них все животные - звери, птицы и рыбы - находятся в постоянном общении между собой. Они предостерегают друг друга едва заметными знаками или звуками; они осведомляют друг друга обо всякого рода событиях и таким образом составляют одно громадное сообщество, имеющее свои обычаи учтивого обращения и доброго соседства. Даже до сего дня глубокие следы такого понимания жизни животных сохранились в сказках и пословицах всех народов.

От густонаселенных, оживленных и веселых поселений сурков, сусликов, тарбаганов и т. п. и из колоний бобров, которыми заселены были реки послеледникового периода, первобытный человек - сам еще бродячее существо - мог узнать выгоды оседлости, прочного жилья и работы сообща. Даже теперь мы видим (я видел это полстолетия тому назад в Забайкалье), что кочевые скотоводы, которых непредусмотрительность поразительна, узнают у тарбагана (Tamias striatus) пользу земледелия и запасливости, так как каждую осень они грабят его подземные склады и берут себе его запасы съедобных луковиц. Дарвин уже упоминает, как дикари в голодный год учились у обезьян-бабуинов, какие плоды каких деревьев и кустарников могут служить подспорьем в пище. Нет никакого сомнения, что амбары мелких грызунов с запасами всяких съедобных семян должны были подать человеку первую мысль о возделывании злаков. В сущности, священные книги Востока содержат немало упоминаний о запасливости и трудолюбии животных и ставят их в пример человеку.

Птицы, в свою очередь,- почти все виды птиц,- давали нашим отдаленным предкам уроки самой тесной общительности, ее радостей и предоставляемых ею громадных выгод. Большие сообщества уток, гусей и всяких других голенастых птиц дружным отпором для защиты своих детенышей и яиц постоянно учили этому человека. А осенью люди, сами жившие в лесах и по берегам лесных речек, конечно, могли наблюдать жизнь молодых выводков птиц, собирающихся осенью в большие стаи, которые, употребив малую часть дня на то, чтобы вместе покормиться, остальное время проводят в том, что щебечут и резвятся сообща . Кто знает, не из этих ли осенних сборищ зародилась сама мысль об осенних сборищах целых племен для племенной охоты сообща (аба у монголов, када у тунгусов), которые длятся месяц или два и являются праздниками для целого племени, скрепляя вместе с тем племенное родство и федеральные союзы.

Человек знал также об играх, которые так любят некоторые породы животных, их спорт, их концерты и танцы (см.: Взаимная помощь. Приложения), их групповые полеты по вечерам. Он был знаком с шумными митингами ласточек и других перелетных птиц, устраиваемых в наших местах осенью, из года в год на том же месте, перед тем как начать свои далекие перекочевки на юг. И как часто человек стоял в изумлении, видя невероятно громадные полчища перелетных птиц, проносившихся целые дни над его головою, или несчетные тысячи буйволов, или оленей, или сурков, которые преграждали ему путь и задерживали его иногда на несколько дней своими густыми колоннами, спешившими на север или на юг.

«Звероподобный дикарь» знал все эти красоты природы, забытые в наших городах и университетах; он знал эти красоты жизни, о которых нет даже упоминания в наших мертвых учебниках «естественной истории», в то время как отчеты наших великих исследователей природы - Одюбона, Гумбольдта, Азары, Брема, Север - цова и стольких других - покрываются плесенью в библиотеках.

В те времена великий мир текущих вод и озер также не был книгою за семью печатями для человека. Он хорошо был знаком с их обитателями. Даже теперь, например, полудикие жители Африки питают глубокое уважение к крокодилу. Они считают его близким сородичем человеку - даже чем-то вроде предка. В разговорах они избегают называть его по имени, а если нужно его упомянуть, называют крокодила «старым дедом» или каким-нибудь другим именем, выражающим родство и почтение. Крокодил, говорят они, поступает всегда, как они сами. Он никогда не проглотит своей пищи, не пригласив родных и друзей разделить ее с ним; и если какой-нибудь человек убьет крокодила не в силу законной родовой мести, то дикари думают, что родственники убитого крокодила непременно совершат родовое возмездие на ком-нибудь из того рода, к которому принадлежит убийца. Поэтому если крокодил съел негра, то сородичи съеденного негра употребят все старания, чтобы убить именно того крокодила, который съел их родственника, так как они боятся, что, убив невиновного крокодила, этим самым навлекут на себя месть сородичей убитого крокодила, которые в силу родовой мести должны будут отомстить за убийство их родственника. Вот почему негры, убив, по их мнению, виновного крокодила, тщательно рассматривают внутренности убитого животного с целью найти в желудке крокодила остатки их сородича и тем самым удостовериться, что они действительно не ошиблись и что именно этот крокодил подлежит смерти. Но если они не находят никаких следов виновности убитого, они совершают всякого рода покаянные деяния, чтобы извиниться перед родственниками убитого животного, и продолжают искать истинного виновника. Иначе сородичи убитого будут мстить их племени. Такие же поверья существуют и у краснокожих индейцев по отношению к гремучей змее и к волку, у остяков - по отношению к медведю и т. д. Значение же этих поверий для выработки позднейшего понятия о справедливости очевидно .

Стаи рыб, их передвижения в прозрачных водах и приблизительное исследование разведчиками, раньше чем вся стая двинется в известное место, должны были с ранних времен поражать ум человека. Следы такого впечатления мы находим по сию пору в народных рассказах дикарей во многих местах. Так, например, предание гласит о Дэканавидо, которому краснокожие индейцы приписывают создание их родовой организации, что сперва он удалился от людей, чтобы обдумать все на лоне природы. Он пришел на берега чистого, прозрачного потока, полного рыбами. Он сел, прислонясь к крутому берегу, и пристально глядел на воды, где рыбы играли «в полном согласии между собой... и здесь ему пришла в голову мысль разделить свой народ на роды и классы, или тотемы» . В других преданиях мудрый человек такого-то племени научается мудрости у бобра, у белки или у какой-нибудь птицы.

Вообще для первобытного человека звери - таинственные, загадочные существа, одаренные громадной осведомленностью в жизни природы. Они знают гораздо больше, чем говорят нам. Так или иначе, благодаря их чувствам, гораздо более утонченным, чем наши чувства, и благодаря тому, что они постоянно передают друг другу все то, что замечают в своих постоянных поисках и полетах, они знают то, что происходит на многие версты кругом. И если какой-либо человек не допускал в своих отношениях к ним хитрости и неправды, то они предупреждают его об опасности, так же как предупреждают друг друга. Но они не уделяют ему никакого внимания, если он был «неправдив» в своих поступках. Змеи и птицы (сова считается предводителем у змей), звери и насекомые, ящерицы и рыбы - все понимают друг друга и постоянно сообщают друг другу свои наблюдения. Они все принадлежат к своему братству, в которое иногда принимают человека.

Среди этого братства есть, конечно, более тесные братства существ «одной крови». Обезьяны, медведи, волки, слоны и носороги, большая часть жвачных, зайцы и большая часть грызунов, крокодилы и т. д. прекрасно знают свои роды и не допускают, чтобы кто-либо из их сородичей был убит человеком, без того, чтобы не совершить «честного» возмездия. Это понятие должно было сложиться в очень отдаленное время, тогда, когда человек еще не стал всеядным и не охотился за птицами и млекопитающими ради пищи. Всеядным же он стал, по всей вероятности, в течение Ледникового периода, когда растительность гибла от грозно надвинувшегося холода. Но удержалось это понятие до настоящего времени. Даже теперь дикарь, когда он охотится, обязан соблюдать известные правила по отношению к животным, и по окончании охоты он должен совершать известные искупительные церемонии. Некоторые из этих церемоний очень строго выполняются и теперь, особенно по отношению к животным, считающимся союзниками человека, например к медведю (среди амурских орочей).

Известно, что два человека, принадлежащие к двум разным родам, могут побрататься, смешав кровь обоих, полученную из легкой, нарочно для этого нанесенной раны. Вступать в побратимство было делом совершенно обычным в древние времена, и мы узнаем из сказок и преданий всех народов, и особенно из скандинавских саг, как свято соблюдался такой договор. Но такие же договоры были совершенно обычны между человеком и различными животными. Сказки постоянно говорят о них: животное, например, видя, что охотник готов убить его, просит этого не делать; охотник соглашается, и оба становятся братьями. И тогда обезьяна, медведь, косуля или птица, крокодил или даже пчела (любое из животных, живущих обществами) заботятся о человеке-брате в критические минуты его жизни, посылая своих братьев из своего рода или из других ему на помощь. И если предостережение пришло слишком поздно или неправильно было понято и человек погиб, все эти звери и зверьки стараются оживить его; и если это не удается, то они, по крайней мере, берут на себя родовую месть, как если бы он принадлежал к их собственному племени.

Во время путешествий по Сибири я часто замечал, как старательно тунгуз или монгол избегают попусту убить животное. Дело в том, что дикарь уважает всякую жизнь.Так было, во всяком случае, раньше, чем он пришел в соприкосновение с европейцами. Если он убивает животное, то делает это ради пищи или одежды, но он не истребляет жизни ради простой забавы или из страсти к разрушению. Правда, что именно так поступали краснокожие индейцы с буйволами, и это было уже после долгого соприкосновения с белыми и после того, как они получили от них винтовку и скорострельный револьвер. Конечно, и среди животных есть такие, которые считаются врагами человека,- гиены, например, или тигр, но в общем ко всему животному миру дикари относятся и приучают детей относиться с уважением.

Мысль о «справедливости», понимаемая вначале как возмездие, связана, таким образом, с наблюдениями над животными. Но весьма вероятно, что сама мысль о вознаграждении и возмездии за «справедливое» и «несправедливое» отношение возникла у первобытного человека из мысли, что животные мстят человеку, если он не должным образом отнесся к ним. Эта мысль так глубоко внедрена в умах дикарей по всему земному шару, что ее следует рассматривать как одно из основных понятий человечества. Мало- помалу это понятие выросло в представление о великом целом, связанном известными узами взаимной поддержки; оно - это великое целое - следит за всеми поступками всех живых существ и вследствие этой взаимности во всем мире оно берет на себя возмездие за дурные поступки.

Из этого понятия создалось представление об Эвменидах и о Мойре у греков, о Парках у римлян и о Карме у индусов. Греческая легенда об Ивиковых журавлях, связывающая в одно целое мир человека и птиц, и бесчисленные восточные легенды составляют поэтические воплощения того же представления. Позднее это распространилось и на небесные явления. Облака, судя по древнейшим духовным книгам Индии, т. е. Ведам, считались живыми существами, подобными животным.

Вот что видел в природе первобытный человек, вот чему он учился у нее. Мы с нашим схоластическим образованием, которое последовательно не желало знать природы и пыталось объяснять самые обыденные факты жизни либо суевериями, либо метафизическими тонкостями, мы начали забывать этот великий урок. Но для наших предков каменного века общительность и взаимная помощь внутри рода должны были считаться делом таким обычным в природе, таким всеобщим, что они даже не могли себе представить жизни в другом виде.

Представление о человеке как об одиноком существе - позднейший продукт цивилизации, продукт легенд, слагавшихся на Востоке среди людей, удалявшихся от общества; но чтобы развить это отвлеченное представление в человечестве, потребовались долгие века. Для первобытного же человека жизнь одинокого существа кажется столь странной, настолько необычной в природе, столь противной природе живых существ, что, когда он видит тигра, барсука или землеройку, ведущих одинокую жизнь, даже когда он видит дерево, выросшее одиноко поодаль от леса, он складывает легенду, предание, чтобы объяснить такое странное явление. Он не создает легенд, чтобы объяснить жизнь обществами, но непременно создает их, чтобы объяснить всякий случай одинокой жизни. В большинстве случаев, если отшельник не мудрец, на время удалившийся от мира, чтобы обдумать его судьбы, или не колдун, он является «изгоем», изгнанным животными из своей среды за какое-нибудь тяжелое нарушение нравов общежития. Он совершил что-то, настолько противное обычному укладу жизни, что его выкинули из среды своего общества. Очень часто он - колдун, властвующий над всякими злыми силами, и имеет какое-то отношение к трупам умерших, сеющим заразу. Вот почему он бродит по ночам, преследуя свои коварные цели под покровом тьмы.

Все остальные живые существа живут обществами, и мысль человека работает в этом направлении. Общественная жизнь, т. е. мы, а не я,- вот естественный строй жизни. Это сама жизнь. Поэтому «мы» должно было быть обычным складом мысли первобытного человека - «категорией» его ума, как мог бы сказать Кант.

В этом отождествлении, можно даже сказать - в этом растворении «я» в его роде и племени лежит зачаток всего этического мышления, всего мышления о нравственности. Самоутверждение «личности» пришло гораздо позже. Даже теперь в психике первобытных дикарей «личность», «индивидуум» почти не существует. В их умах главное место занимает род с его твердо установленными обычаями, предрассудками, повериями, запретами, привычками и интересами.

В этом постоянном отождествлении единицы с целым лежит происхождение всей этики; из него развились все последующие понятия о справедливости Неспособность муравья, собаки или кошки сделать открытие или напастьна истинное разрешение какого-нибудь затруднения, на которую так часто указывают некоторые из писавших об этом предмете, вовсе не доказывает существенногоразличия между способностями человека и животных, так как точно такой же недостаток находчивости и изобретательности постоянно встречается и у человека.Подобно муравью в одном из опытов Леббока (John Lubbok) , тысячи людей,ранее не ознакомившихся с местами, точно так же пытаются перейти реку вброди гибнут при этих попытках раньше, чем перекинут через нее какой-нибудь первобытный мост, например в виде свалившегося дерева. Я знаю это из опыта, что тожеподтвердят все исследователи диких первобытных стран. С другой стороны, мывстречаем у животных коллективный разум муравьиного гнезда или пчелиногоулья. И если один муравей или одна пчела из тысячи нападает на верное решение,остальные подражают ему; и тогда они решают задачи гораздо более трудные, чемте. на которых так забавно осеклись муравей, пчела или кошка в (опытах) некоторых натуралистов и, смею сказать, сами натуралисты в постановке своих опытови заключениях. Пчелы на Парижской выставке и придуманная ими зашита отпостоянной помехи их работе, когда они узою залепили окошечко (см.: Взаимнаяпомощь. Гл. I), и любой из хорошо известных фактов изобретательности у пчел,муравьев, волков в их охотах вполне подтверждают вышесказанное. Кант. Сочинения. Издание Hartenstein’a. Т. 6. С. 143-144.

В подстрочном примечании Дарвин со свойственной ему прозорливостьюделает, однако, одно исключение. «Враждебность или ненависть,- прибавляетон,- по-видимому, также оказывается упорным чувством, быть может, более упорным, чем всякое другое... Это чувство должно быть поэтому врожденным, и во всяком случае оно держится очень упорно. Оно представляет, по-видимому, дополнение и противоположность общественного инстинкта» (примечание) 27). Эточувство, глубоко вкоренившееся в природе животных, очевидно, объясняет упорныевойны, ведущиеся между разными группами и видами животных, а также и людей.Оно также объясняет одновременное существование двух нравственных законовсреди цивилизованных людей. Но этот обширный и до сих пор не разработанныйпример лучше будет обсудить, говоря об идее справедливости...

On the Dignity and Advancement of Learning. Book VII. Гл. I. C. 270, изданов Bohn"s Library. Конечно, доказательство Бэкона в подтверждение его мысли недостаточно; но надо помнить, что он только устанавливал общие линии науки, которую предстояло разработать его последователям. Ту же мысль выразили впоследствии Гуго Гроций и некоторые другие мыслители.

См.: Разговоры Эккермана е Гете

«Позитивная нравственность,- писал Конт,- таким образом, отличаетсяне только от метафизической, но также и от теологической тем. что она признаетуниверсальным началом преобладание общественных чувств» (Politique Positive,Discours Preliminaires. Часть II. С. 93 и в нескольких других местах). К несчастью,искры гениальности, рассыпанные по всему «Discours Preliminaires», часто затемняются позднейшими идеями Конта, которые нельзя считать развитием позитивного метода.

Неужели красноречивые факты о нравственности у животных, которые собирал Романэс, так и останутся неизданными...

Brandt-Sero. Dekanaviden. В журнале «Мап». 1901. С. 166.

Нравственная Деятельность.

Условия нравственных действий.

Библейское воззрение на природу человека

Согласно ясному библейскому учению человек есть двухсоставное существо; он есть единство, соединение души и тела, - двуединое, духовно-телесное, личное существо. По телу человек имеет общее с другими живыми существами. Тело человека “взято от земли” и потому по существу своему оно сродно всему земному; оно живет и развивается, подчиняясь законам земли (материального мира). По своей же душе человек есть “дыхание Божие,” образ и подобие Божие, образ и подобие своего Творца, высочайшего и всесовершеннейшего Личного Духа.

Душа и тело в человеке находятся в теснейшем единстве. Таким создан человек по Божественному промыслу для жизни и духовно-нравственного совершенствования в земных условиях (видимого мира). Как состоящий из души и тела, как духовно-телесный организм и свободная личность, человек есть связующее звено двух миров: мира невидимого, духовного, и мира видимого, материального. Тело человека является существенным восполнением его духовного начала - души. Вся духовная жизнь души в земных условиях находит свое выявление в теле. Всякая жизнедеятельность души совершается не сама по себе, не изолированно от материального мира, а только в теле и чрез тело (см. о значении тела и о достоинстве человека у проф. Олесницкого. Нравственное Богословие, §10 ).

Существенными признаками или качествами духовного начала в человеке - его духа или души являются: разум или самосознание, свобода воли и нравственное чувство (нравственный закон в душе) или совесть.

Самосознание

Будучи существенными качествами или свойствами души человека, самосознание, свобода и нравственное чувство являются и необходимыми условиями нравственной деятельности. Где нет этих условий, там не может быть и речи о нравственных или безнравственных поступках.

Лицо, способное и обязанное к нравственным действиям, должно быть в своем разуме, должно сознавать себя, настоящее свое положение и свои действия. Кто вне себя, не в своем уме и не сознает себя, того действия не могут считаться нравственными. К таким принадлежат слабоумные, расстроенные в уме, погруженные в сон. И действия животных, будут ли они полезные для людей и самих животных или вредные, мы назовем естественными, но не нравственными. Это потому, что животные действуют не по сознанию, а по инстинкту и не по свободному выбору, а по свойствам и законам своей природы.

Впрочем, сознание у человека должно быть не только такое, когда он отличает себя, как себя (как личность), но должно быть еще сознанием собственно нравственным, называемым самосознанием , - в котором человек сознает себя лицом, обязанным к целесообразной деятельности, к делам, за которые надо нести ответ (о самосознании - см. Иоанн, еп. Смоленский. Богословские академические чтения. Изд. 2-е. СПб. 1906 г., стр. 61 ).

Вот почему малые дети, еще не имеющие такого самосознания, во всем худом извиняются (и действия их еще не расцениваются как нравственные); у них нет сознания ответственности за свои поступки.

О христианском самосознании

Человек-христианин своим христианским званием обязывается иметь особое нравственное самосознание - самосознание христианское. Что оно должно быть в нем особое, видно из того, что в возрождении он стал иным - новым (“новой тварью,” вторично “родился” водою и духом), новым не мысленно, но делом, всем своим духовно-телесным существом. Поэтому он должен переродиться и в самосознании.

Что должно входить в состав этого самосознания, видно из того, каким он вошел в купель крещения или покаяния, и каким вышел из него, или чем стал в нем. Погибал - и вот избавлен; был в ранах - и исцелен; был отвержен - и принят в сыновство; своевольничал, - а теперь связал себя послушанием по обету.

Все это должно отзываться в его сердце и составлять в совокупности одно то, чем он чувствует себя во Христе Иисусе. Христианин пребывает в чувстве исцеления и свободы. Он должен сознавать себя “Христовым рабом,” работать и трудиться как бы от Его лица, пред Ним и ради Него. Все самосознание и вся жизнедеятельность христианина - во Христе и Христом, - так, чтобы с Апостолом говорить: “живу не к тому аз, но живет во мне Христос” (Гал. 2:20). Это христианское самосознание и чувство жизни Христовой, сознание усыновления Богу так было сильно во многих из первенствующих христиан, что на все вопросы мучителей они только отвечали: я раб Христов, я раба Христова.

Вот первая черта христианской нравственности или первое свойство лица, действующего по-христиански, - его христианское самосознание. С сознанием себя “рабом Христовым” христианин и подвизается в этой земной жизни.

С погашением указанного самосознания, действия христианина если и не становятся худыми, то теряют в большей или меньшей мере христианский характер и поступают в разряд общенравственных. Между тем, христианин есть лицо не только общенравственное, но нравственное по-христиански.

“Если таким образом, от такого самосознания получает свой характер вся деятельность христианина, то свет его должен гореть в душе его, не погасая, не умаляясь, а возрастая по самый конец жизни” (еп. Феофана).

Потому-то святитель Тихон Задонский вот какое правило написал для своей паствы: “краткое увещание, что всякому христианину от младенчества до смерти всегда в памяти содержать должно: помни 1) что при святом крещении чрез крестных отца и матерь ты отрекся от сатаны, и всех дел его, и всего служения его, и всей гордыни его, и сие учинил троекратным отречением; 2) отрекшись сатаны, ты троекратно же обещался служить Христу Сыну Божию, со Отцом и Святым Его Духом.” “Итак, ты на крещении в службу Христу записался и присягнул так, как и воины” и другие, поступая на службу, присягают (свт. Тихон Задонский. Творен, т. I, М., 1889, стр. 101 ).

Свободная самодеятельность или самоопределение (свобода)

Душа человеческая имеет три силы, три способности: ум, чувство и волю.

Воля составляет внутреннее начало наших действий. Под волей, в тесном смысле, разумеется способность души сознательно, обдуманно и свободно - по собственному выбору и решимости - определять себя к деятельности. То свойство души, по которому она может управлять своей волей, восставляет свободу человеческого духа (свящ. М. Менстров. Уроки по христианскому православному нравоучению, изд. 2-е исправл. СПб., 1914, стр. 12 ). Таким образом, свободаесть сила нравственного самоопределения нашей души, нашего “я,” удерживающая наши хотения и действия или усиливающая их, останавливающая нашу волю или возбуждающая ее к деятельности (проф. прот. Н. Стеллецкий. Опыт нравственного православного Богословия. Том I. Харьков, 1914, стр. 72, 74 ).

Свобода сообщает нравственный характер нашим поступкам. Она составляет необходимое условие нравственности. “Для нравственной жизни человека, - говорит известный педагог К. Ушинский, - свобода также необходима, как кислород для физической” (К. Ушинский. Человек, как предмет воспитания.” Изд. 4-е, - т.п. СПб., 1879, стр. 358. См. его же. Собрание соч. т. 9, изд. Акад. Педагог. Наук. М. 1950, стр. 484 ). Если нет свободы - нет и нравственности. Действие, совершаемое по принуждению и несвободно, не может иметь нравственной оценки.

Нравственная свобода. Различные ее состояния

После сказанного очевидно, что для человека, чтобы быть нравственным лицом, нравственной личностью - обязательно необходимо быть господином своего действия, распоряжаться ими по своему усмотрению, согласно определенной нравственной цели и нравственным требованиям, а не быть водимым течением внешних обстоятельств, или своих внутренних душевных движений.

Воля наша тогда свободна, когда она во всех своих действиях следует нравственному закону.

В свете нравственного закона в человеке свобода может быть в различных состояниях или видах.

Необходимо различать троякое состояние нравственной свободы человека: 1) свободу Формальную , или психологическую, 2) свободу Реальную или существенную и 3) свободу идеальную или Истинную (свободу духа).

Формальная свобода

Формальная свобода есть свобода выбора, т.е. способность человека добровольно направлять себя к деятельности в том или ином направлении: в направлении добра или зла, делать себя Божиим или рабом греха.

Священное Писание бытие формальной свободы в человеке предполагает как общеизвестный и несомненный факт. Свобода составляет существенную черту человеческой природы. Бог наделил свободой человека при самом его творении. Так, сотворив человека, Бог сказал ему: “от всякого райского древа ты вправе есть, от древа же познания добра и зла не вправе есть.” Еще яснее говорится об этом в книге Второзакония. “Вот я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло... - заповеди Господа Бога твоего. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое” (Второзак. 30:15-19). “Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди” (Мф. 19:17), - говорит Господь богатому юноше. “Бог - говорит св. Иоанн Златоуст - насильно не влечет нас... Он дал нам власть избирать худое и доброе, чтобы мы были добры свободно. Душа, как царица над собою и свободная в своих действиях, не всегда покоряется Богу, а Господь не хочет насильно и против воли сделать душу добродетельною и святою. Ибо, где нет произволения, там нет и добродетели. Надобно убедить душу, чтобы она по своей воле сделалась доброю.”

Свобода выбора подтверждается и Самонаблюдением человека. Когда мы совершаем какое-либо действие, то чувствуем, что мы сами решились на это действие и совершаем его, - что ничто ни со вне, ни изнутри не принуждает нас к нему с неотвратимой необходимостью, что мы могли бы поступить и иначе, чем поступили. Таким образом, бытие свободы воли человека доказывается прежде всего самосознанием человека, его уверенностью в своей способности определять себя к деятельности. Каждый человек говорит о себе: я хочу, я не хочу, и сознает при этом, что он волен поступить так или иначе.

Второй факт, доказывающий свободу человеческой воли, это РАСКАЯНИЕ, а вместе с тем существующие во всех человеческих обществах наказания преступников. Если человек не волен совершать известное действие, если он не есть причина его, то зачем ему раскаиваться и за что наказывать его? Раскаяние есть сожаление о том, что я поступил так-то, а не иначе. Следовательно, оно есть невольное признание того, что я мог бы поступить и иначе.

Существуют неправильные мнения о свободе выбора. Высказывающие эти мнения, одни называются Детерминистами , другие - Индетерминистами.

1. Детерминисты (от латинского слова “детермино” - определяю, ограничиваю) отрицают наличие в человеке свободы выбора, а свидетельство человеческого сознания о том, что человек в своих действиях и поступках свободен, называют самообманом. Человеку, - говорят они, - только кажется, что он свободен; в действительности же его свобода - такая же, как свобода машины, которую заводят. Человек в своих решениях и действиях всегда определяется мотивами (побудительными причинами к действию). Им управляют мотивы. Эти мотивы даются ему или из ведшего мира, окружающей среды; или из влечений его собственной природы. И действует человек с неотвратимой необходимостью под влиянием более сильных мотивов. Поэтому представление, что человек мог в данном случае поступить иначе, чем поступил, - чистейшая иллюзия: что я сделал, то только я и мог сделать. С этой точки зрения человек рассматривается, как продукт среды и обстоятельств и даже как существо, не отвечающее за свои будто бы свободные действия.

Видными выразителями детерминизма являются голландский философ Спиноза (17 в.), и немецкий философ Шопенгауэр (19 в.). Так называемый богословский детерминизм высказывал блаж. Августин, его придерживаются протестанты и др. (бл. Августин в полемике с еретиком Пелагием высказал и развил следующие мысли: потомство падших прародителей представляют собою безразличную массу растления и погибели, потому что в падшем состоянии воля человека сделалась навсегда несвободною, могущею только грешить. И если бы все люди были предоставлены самим себе, то все одинаково подлежали бы вечному осуждению Божию. Но Бог, по неведомым для нас судьбам Своей правды, одних предоставляет собственной их участи, других предопределяет к спасению непреоборимой силой благодати (см. проф. Стеллецкий; Опыт нравственного православного Богослов. т. I, стр. 82-84 ).

Рассмотрим теперь, в чем неправы детерминисты. Несомненно, что у каждого человека есть определенное душевное настроение, душевный склад и предрасположение к тому или иному образу действования.

И это правильно, что человек может действовать не иначе, как по мотивам (по побуждениям). Но мотивы действуют на нашу волю не с неотразимой необходимостью, а имеют значение только побуждений к обнаружению воли . В силу свободы воли человек способен делать выбор между многими побуждениями, причем не всегда отдает предпочтение сильнейшему, предпочитая иногда менее сильные, но более законные.

В греховном состоянии человека самые сильные побуждения - чувственные и эгоистические, однако человек может возвышаться над ними, следуя побуждениям правды и любви. Следовательно, выбор между побуждениями вполне возможен для человека. И эта способность человека самому решать - какому из мотивов отдать предпочтение и есть формальная или психологическая свобода.

Наконец, теория детерминизма совершенно не согласна с Божественным Откровением. В Божественном Откровении всегда и настойчиво возвещается учение, что человек есть существо свободно-разумное, что он отвечает за свое поведение, что в его воле стать на путь добра или зла, получить или нет даруемое ему спасение. Детерминизм противоречит и общехристианскому опыту, который свидетельствует, что и для самой упорной во зле и порочности воли возможно обращение, поворот, когда человек в покаянии может совершенно порвать со своей прежней греховной жизнью.

2. Если детерминизм отрицает свободу воли в человеке, то ИНДЕТЕРМИНИЗМ, напротив, слишком преувеличивает эту свободу.

По учению индетерминистов воля совершенно независима от мотивов. Она индифферентно (безразлично) носится над всеми мотивами или побуждениями и во всякое время может с одинаковою легкостью следовать по своему желанию тому или другому мотиву. Например, злодей сразу может сделаться добрым человеком, лишь бы ему заблагорассудилось. Взгляд этот высказывали пелагиане.

Нетрудно видеть неправильность такого учения индетерминистов. Это учение противоречит опыту и опровергается на каждом шагу; о каждом известном нам человеке мы составляем определенное представление и предполагаем, что он всегда более или менее остается верным своим привычкам и своему характеру. Поэтому, например, в нужде мы не обратимся за помощью к скупому и жестокосердому, а обратимся к тому, кого считаем добрым и милостивым, помогающим нуждающимся. Или, намереваясь совершить какое-либо доброе дело, человек обычно обращается за содействием и советом к честному, добросердечному и добродетельному человеку, а не к тому, который поступает бессовестно и бесчестно; везде преследуя только свои личные интересы. Эти факты говорят о том, что у каждого человека есть определенный нравственный характер, определенные навыки в добре или зле, т.е. о том, что его воля привыкла действовать в определенном направлении, что она не носится безразлично над всеми побуждениями, а руководствуется мотивами определенной группы, т.е. выбирает мотивы.

Таким образом, наша свобода воли это не беспричинное хотение, а выбор между различными мотивами. И эта способность самоопределения, выбора того или другого мотива и решения -есть формальная (или психологическая) свобода.

Главное начало христианской нравственности

В чем состоит сущность нравственности, или ее главное начало? Сущность нравственности должна объединять в себе те ее стороны, которые мы обнаружили в ней. А в ней обнаружены свобода и закон, которые и должны совмещаться в нравственности. И те нравоучители, которые выставляют односторонне или свободу, или закон, проповедуют неистинное начало нравственности. Мы начнем с обозрения этого неистинного начала.

Выставляющие на вид первым делом свободу, изменчивое чувство, проповедуют эвдемонизм (этическое направление, признающее критерием нравственности и основой поведения человека его стремление к достижению счастья) или утилитаризм (социальный эвдемонизм). В значении главного начала нравственности они ставят счастье в обычном смысле этого слова. По этой теории, деятельность человека должна быть направлена к его благоденствию, к счастью. Такое начало часто приводится в философском и вообще естественном нравоучении. Но оно иногда встречается и в богословском нравоучении.

Христианину очень часто приходится предпочитать скорбные часы жизни часам веселым и привольным. Иногда бедствующего христианина мы невольно признаем более счастливым, чем иного благоденствующего. По слову Священного Писания, нам необходимо идти узкой дорогой и проходить тесными воротами (Мф. 7, 13–14). Нам необходимо отвергнуться себя и взять крест свой (Мф. 16, 24). Мало того, не может быть побуждением к нравственности и обещанное вечное блаженство, т. е. нельзя сказать, что мы должны поступать согласно с волей Божией главным образом ради получения вечной награды. Такое побуждение было бы нечистым, своекорыстным, эгоистичным и эндемонистическим.

Для избежания нечистоты нравственности другие нравоучители становятся на одностороннюю точку зрения закона, или божественной воли. Они говорят: «Бог не потому хочет добра, что добро само по себе добро, а, наоборот, добро потому и добро, что его хочет Бог». И если бы Бог назвал добром противоположное тому, что называется добром, то мы его должны были бы признавать добром. Очевидно, здесь божественная воля представляется безосновательным произволом, и относится она насильственно к человеку.

Но даже имея правильный взгляд на божественную волю, нельзя ограничиться только законодательной волей Божией. Спрашивается, в чем же состоит воля Божия и на каком основании она одно предписывает как добро, а другое отвергает и запрещает как зло? Кроме того, для основания нравственности необходимо, чтобы объективная воля Божия была воспринята субъективной волей человека и было бы согласие человека на исполнение воли Божией, чтобы она стала силой, влекущей человека. Истинная нравственность возможна только в форме свободы, она должна исходить из доброго сокровища сердца (Мф. 34, 35).

Иные богословы указывают на «совершенство» как на сущность нравственности. И в Священном Писании сказано: «Будьте совершенны, как Отец ваш небесный совершен есть» (Мф. 5, 48). Но спрашивается: в чем же состоит совершенство? В чем состоит совокупность совершенства, по выражению Апостола? (Кол. 3, 14). Очевидно, идея совершенства есть идея формальная, но нам необходимо еще знать реальное содержание нравственности.

Еще чаще указывают на «богоуподобление» как на начало нравственности. И в Священном Писании мы часто призываемся уподобляться Богу. Сотворил Бог человека именно для того, чтобы он сделался подобием Божиим. Но спрашивается: в каком случае мы уподобляемся Богу? В чем состоит сущность жизни Божией, которую мы должны воспроизводить в своей жизни?

На вопрос иудейского законника, какая большая заповедь в законе, Господь Иисус Христос отвечал: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всей душой твоей, и всей мыслью твоей… и ближнего твоего, как самого себя: на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22, 36). И еще: «Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас» (Ин. 15, 12). И апостол назвал любовь исполнением всего закона (Рим. 13, 8-10). Весь закон в одном слове заключается: «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Гал. 5, 14). Также названа любовь законом царским (Иак. 2, 8).

Чтобы показать, насколько необходима человеку любовь и насколько свойственна его жизни, достаточно сослаться на среду, в которую вступает новорожденный, и на всякий вид деятельности человека. Дитя, появляясь на свет, тотчас же окружается такой сильной любовью, что Господь сравнивает Свою любовь к человеческому роду с любовью матери к ребенку (Ис. 49, 15; 66, 13). Обратив внимание также на человеческую деятельность, спросим: чем главным образом обеспечивается успех деятельности? Не иным чем, как любовью к своему делу. Чем бы мы ни занимались, прежде всего необходимо иметь любовь к предмету своих занятий. Так и в нравственной области. Все виды нравственной деятельности и христианские добродетели проистекают из любви.

Что же такое истинная нравственная любовь? Прежде всего она есть не только непроизвольное чувство, руководимое лишь силой воображения, нет, ей присуща и воля, руководимая разумом. Глубины воли – вот основание истинной любви. Потому-то такая любовь может быть присуща человеку, когда молчат чувства и его оставила сила воображения. В чем же состоит любовь? Она есть слияние моего собственного «я» с другим «я» и одновременно восприятие другого «я» в мое собственное «я». Но это единение двух существ не просто слияние и обезразличивание, как выходит по учению мистиков, напротив, необходимое условие истинной любви состоит в том, чтобы любящие друг друга лица сохраняли каждый свою индивидуальность. Любящее лицо не теряет себя в любимом лице, а забывает себя в нем. В этом состоит тайна и высота любви и нравственной жизни, что человек может отказаться от себя ради другого лица и забыть себя в нем, но в то же время сохранить свое индивидуальное сознание и личное достоинство. Он может жить в другом лице, но все-таки эта жизнь и его личная жизнь. Следовательно, с самосообщением соединяется в любви и самоутверждение.

Очевидно, что любовь, требующая слияния моего собственного «я» с другим «я», невозможна без самопожертвования, без самоотчуждения, весьма часто внушаемого нам Священным Писанием (Мф. 16, 24). Другое лицо я ставлю целью, а себя превращаю в средство достижения этой цели. Но, жертвуя собой, любящий обретает себя в другом, и притом обогащенным и возвышенным общей и более полной жизнью. Он следует Библейскому указанию: «…Блаженнее давать, нежели принимать» (Деян. 20, 35). Он знает, что из всех благ, которыми человек обладает и какие можно уделить другому, самый лучший дар есть он сам, его личность (Рим. 13, 8). На нем исполняется евангельское обетование: «Потерявший душу свою ради Меня сбережет ее» (Мф. 10, 39). Любимое существо, в свою очередь, отрекается от себя и жертвует собой, хочет восполнить себя, живя любящим его существом. Вообще, любовь требует взаимности и поэтому имеет награду в самой себе. Нельзя сказать, что любовь основывается на взаимности. Сердце может сильно любить, не получая в ответ взаимности, но целью любовь имеет ту, чтобы достигнуть взаимной любви, она имеет надежду, что ее поймут и ответят любовью же. Там, где эта цель не достигается и надежда не сбывается, там любовь не может оставаться живой и деятельной. Но одно из свойств нравственной любви есть то, что она долготерпит, по выражению Апостола, что она на все надеется (1 Кор. 13, 4–7). Возможна и страждущая любовь. Следовательно, не напрасно и не противоестественно заповедует нам Евангелие любить и врагов (Мф. 5, 44; Лук. 6, 35). Любя врагов, мы надеемся добром победить зло (Рим. 12, 21) и ненавидящих нас сделать любящими, следовательно, достигнуть цели любви – взаимности, гармонии, мира.

В чем заключается основание любви и где ее источник? Если мы любим друг друга, то основание нашей любви заключается в сродстве человеческой природы, и даже при индивидуальных различиях есть между нами существенная связь, скрытая в глубинах человеческого рода. В силу этой связи все люди составляют одно тело, по выражению Апостола Павла, или «один город», по выражению Зенона. Это кость от костей моих и плоть от плоти моей (Быт. 2, 23): этими словами Адам выразил свой восторг при появлении Евы и любовь свою к ней, и как на основание своей любви, он указывает, что в ней видит ту же природу, какую носит в себе. Эту же мысль выражают слова Бытописателя: «Для человека не нашлось помощника, подобного ему» (2, 20). Следовательно, подобие составляет условие тесной связи или любви между существами.

Но общая человеческая сущность, лежащая в основе их лиц и побуждающая ко взаимной любви, указывает на более общую сущность, всеобъемлющую, или Божескую, лежащую в основании первой. Как человек есть подобие другого человека, от которого он родился, так все в совокупности человечество есть подобие своего Творца и в силу этого подобия побуждается к любви Творца. В Священном Писании прямо говорится, что мы Божеского рода (Деян. 17, 20). Говорится также: «Сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его» (Быт. 1, 22). И еще: «В Нем мы живем, и движемся, и существуем» (Деян. 17, 28). Следовательно, источник любви есть Бог. Он и в Самом Себе, в Своей Собственной сущности есть вечная любовь. «Бог есть любовь», – говорит апостол Иоанн (4, 8). Сотворивши по любви мир, как Свое подобие, Бог обязал этим и человека любить Его как свой первообраз. Любовь Божия есть первая любовь, а любовь наша есть вторая любовь. Потому говорит апостол: «Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас» (1 Ин. 4, 19). Любовь Свою к миру Бог выразил в особенности ниспосланием Сына Своего для искупления человеческого рода. Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного (Ин. 3, 16). В этом Божием действии выразился самым ясным образом существенный элемент любви – самопожертвование. Этот элемент должен характеризовать и нашу любовь к Богу. Мы должны отвергнуться и забыть себя, чтобы жить Богом и в Боге. Хотя забыть себя не значит потерять себя в Боге.

Как в любви Божией к нам есть не только самопожертвование, но и самоутверждение, т. е. Бог не теряет Себя в мире, но спасает мир и прославляет Себя, так и в любви человека к Богу заключается не только самопожертвование, но и самосохранение как следствие личной индивидуальности. Если, таким образом, и перед лицом Божиим человек сохраняет свою индивидуальность, а между тем в любви к Богу он отвлекся от своего ограниченного индивидуального существования и переместил себя в область безграничного существования Божия, то отсюда само собой следует, что его жизнь получает такое изобильное содержание и наполняется таким довольством, какое никогда не может достаться в удел эгоисту, замыкающемуся в своей собственной скудной индивидуальности. Бог есть высочайший, последний источник любви и неисчерпаемый источник жизни: человеку остается только черпать из этого изобильного источника, а это ему возможно только в том случае, если он любит Бога. Ибо только пребывающий в любви, в Боге пребывает, и Бог в нем пребывает (1 Ин. 4, 16). Любовь есть нечто божественное в человеке, она есть, так сказать, самое человеческое из того, что есть в человеке, и самое божественное из того, что есть в Боге.

Любовь к Богу обязывает нас и любить ближних, как подобие Божие, и вместе как средство научиться любить Бога, и доказывать свою любовь к Богу. Кто говорит: «Я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо нелюбящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего (1 Ин. 4, 20–21). В ближних мы любим Бога, и в Боге любим ближних. Здесь-то скрывается идея истинной гуманности. И человечество, т. е. царство ближних, шире и изобильнее единичного лица, следовательно, перемещая себя посредством любви в человечество и живя его жизнью, единичное лицо обогащает и осчастливливает свою личную жизнь. Эгоист же, не выходя из самого себя, опять остается в своей узкой и бедной среде. Любовь не производит нивелирования или обезразличевания в среде членов общества, она есть начало, организующее общество, созидающее его из всех членов в одно великое и прекрасное тело, по словам Апостола Павла (Еф. 4, 15). Она не уничтожает положенных Богом различий в среде человеческого общества и не отрицает авторитета и почитания в среде общества, она каждому указывает свое место в историческом и общественном порядке; но в то же время она призывает всех членов общества ко взаимному услужению и помощи, требует, чтобы в каждом члене уважалась и почиталась богоподобная личность.

Из книги Книга 21. Каббала. Вопросы и ответы. Форум-2001 (старое издание) автора Лайтман Михаэль

Главное в жизни? – Главное в мире Вопрос: 1) Почему некоторым людям везет, а некоторым нет (или гораздо меньше)? 2) Что самое главное в жизни?Ответ: Что значит «везет»? Кто это оценивает и по какой шкале? Сказано, что если бы человек видел истину, он бы не променял свою судьбу ни

Из книги История Христианской Церкви автора Поснов Михаил Эммануилович

Из книги Догматическое Богословие автора Давыденков Олег

2.2.4.2. Падение нравственности «…по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф. 24, 12); «…друг друга будут предавать и возненавидят друг друга» (Мф. 24, 10). Ненависть и разделение проникнут даже в семьи: «Предаст же брат брата на смерть, и отец - детей; и

Из книги Понимание Троицы автора Макграт Алистер

1. АРГУМЕНТ НРАВСТВЕННОСТИ Все мы иногда высказываем нравственные суждения. И даже если мы считаем, что нравственная философия только приводит к тупику, все же в некоторых случаях мы вынуждены судить о том, что правильно и что неправильно. Когда были опубликованы первые

Из книги Око за око [Этика Ветхого Завета] автора Райт Кристофер

Модели нравственности Теперь мы переходим от общих размышлений двух последних разделов к более конкретным вещам. Ведь Ветхий Завет представляет нам ряд моделей такой личной нравственной жизни, которая либо угодна Богу, либо нет. Я имею в виду не множество реальных

Из книги Краткое объяснение сущности Ламрима автора Еше Лодой Ринпоче

Парамита нравственности Практика парамиты нравственности в самой своей основе - это отказ от нанесения вреда живым существам. Мотивация бодхичитты и совершенная невозможность нанесения вреда живым существам являются реализацией парамиты

Из книги Мысли о детях в православной церкви сегодня автора

Начало христианской семьи В наше время все реже говорят о браке, а если и касаются этой темы, то часто ограничивают ее только любовью между мужем и женой. Таковая любовь может действительно быть благословением и даром Божиим, но первейшей целью брака является воспитание

Из книги Полная история Христианской Церкви автора Бахметева Александра Николаевна

Глава XI Начало христианской веры в Британии и Галлии Британия, покоренная римлянами, еще в первые века христианства слышала благовествование слова Божия. Предание считает первыми проповедниками веры в Британии то святых апостола Петра, то Павла, то Аристовула и Иосифа

Из книги Формирование средневековой философии. Латинская патристика автора Майоров Геннадий Григорьевич

Из книги Полная история христианской церкви автора Бахметьева Александра Николаевна

Из книги Условия абсолютного добра автора Лосский Николай Онуфриевич

Глава XI Начало христианской веры в Британии и Галлии Британия, покоренная римлянами, еше в первые века христианства слышала благове-ствование слова Божия. Предание считает первыми проповедниками веры в Британии то святых апостола Петра, то Павла, то Аристовула и Иосифа

Из книги Катехизис. Введение в догматическое Богословие. Курс лекций. автора Давыденков Олег

Глава XXIII НАЧАЛО ЦЕРКВИ ХРИСТИАНСКОЙ В ПОЛЬШЕ, ВЕНГРИИ, СЕВЕРНОЙ ГЕРМАНИИ И В СТРАНАХ СКАНДИНАВСКИХ Династия Каролингов прекратилась в Германии в 912 году, и Германией стали править герцоги Саксонские, которые старались покорить себе славянские народы, как некогда Карл

Из книги Библия. Современный перевод (BTI, пер. Кулакова) автора Библия

Из книги «Оглашение на современном этапе» автора Усатов Иерей Александр

1.2.3. Падение нравственности «…По причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф. 24, 12).«…друг друга будут предавать и возненавидят друг друга» (Мф. 24, 16).«Предаст же брат брата на смерть и отец - детей; и восстанут дети на родителей и умертвят их» (Мк. 13, 12; Лк.

Из книги автора

Начало страданий - начало славы Иисуса 31 Когда вышел Иуда, Иисус сказал:«Вот теперь уже явлен в славе Своей Сын Человеческий,и в Нем Сам Бог явлен в славе Своей.32И если Бог в Нем прославлен, то и Бог не замедлитв Себе явить миру славу Сына Человеческого.33 Дети Мои, недолго

Из книги автора

1.12.4 Принятие норм христианской нравственности Таинство Крещения не может быть совершено над человеком, отрицающим основополагающие истины христианской нравственности. Крещение очерчивает границу, которая отделяет ветхого человека от нового, рожденного свыше.