Одной из актуальнейших задач, стоящих перед современной российской школой, является задача духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения. Известное выражение «знание надмевает, а любовь назидает» в наше время становится всё более очевидным. Дети, получившие богатые знания, но не обретшие духовно-нравственного стержня, оказываются неспособными применить эти знания даже на собственную пользу, не говоря уже о пользе ближнего или общественной пользе. Известно, что огромному количеству молодых людей, ставших выпускниками школы, так и не удаётся утвердиться в жизни. Многие из них умирают в молодом возрасте, став жертвами наркомании и других пороков.

Проблема духовно-нравственного воспитания так или иначе связана с проблемой сохранения духовно-нравственных традиций. Традиция – это механизм наследственности, своего рода генетический код культуры. Без сохранения традиции ни в одном образовательном институте, будь то семья или школа, невозможно воспроизводство, как выражается В. И. Слободчиков, «человеческого в человеке» 1 . Возможно лишь репродуктивное воспроизводство биологического наследия, но не того, что собственно делает человека человеком.

Возникает вопрос: чем же обеспечивается процесс, за счёт которого сохраняется традиция?

Традиция – это эстафета жизни, передаваемая от поколения к поколению. Для того, чтобы она сохранялась, необходимо как минимум два условия: наличие того, кто принимает эту эстафету, и наличие того, кто её передаёт. Иными словами, у традиции должны быть как наследники, так и носители, причём живущие рядом друг с другом в одно и то же время. Традиция прерывается, если исчезают её живые носители. Как сказано об этом явлении в одном из известных стихотворений Роберта Льюис Стивенсона: «пускай со мной умрёт моя святая тайна – мой вересковый мёд!».

Как для инкультурации, то есть для освоения подрастающим поколением совершенных форм культуры, так и для социализации, воспитания человеческого в человеке, необходимо существования со-бытийной общности между мастером и учеником-подмастерьем, мудрецом-наставником и послушником-собеседником 2 . В одном из духовных рассказов говорится о том, что монах-подвижник спросил ангела, почему тот долгое время не открывал ему непосредственно правды об ошибках, но ожидал, когда появится человек, который эту правду произнесёт. Ангел ответил, что Бог так всё устроил в жизни, чтобы люди научались от людей.

Одну из главных функций передачи традиций в истории нашего Отечества выполнял такой образовательный институт как семья. В контексте сказанного выше можно отметить, что для трансляции духовно-нравственных традиций в семье (в процессе семейного воспитания) необходимым условием является наличие семейного взаимодействия между её членами, прежде всего между родителями и детьми. Кризис современной семьи в значительной степени связан с утратой семейного взаимодействия, атомизацией, индивидуализацией, обособлением жизни каждого члена семьи.

Этот процесс начался не в настоящее время. Он имеет свою достаточно продолжительную историю. Значимым рубежом процесса и разрушения традиционного семейного уклада и духовно-нравственных традиций в нашей стране явился 1917 год. С февральско-октябрьской революции началось активное и целенаправленное разрушение духовных традиций, а вместе с ними и одного из главных условий их сохранения – института семьи.

В итоге произошло разрушение со-бытийности в семье. Она в значительной степени перестала обеспечивать передачу подрастающим поколениям духовных и нравственных принципов. Можно сказать, что в настоящее время мы стоим на руинах семьи и нравственности.

Как же сейчас восстановить то, что было разрушено на протяжении многих десятилетий?

Работая над созданием курса «Нравственные основы семейной жизни», мы пришли к выводу, что для решения этой задачи необходимо ориентироваться, прежде всего, на ценности. Только сейчас, когда работа над курсом практически завершена, у нас произошло рефлексивное осознание самого названия курса. Начинается оно с русского слова «нравственность». А что собственно является основой семейной нравственности? Основой нравственности, основой этических норм поведения являются ценности.

Что же такое ценность? Ценность это не только то, что я понимаю, но и то, что я принимаю за существенное, за жизненно важное для меня. То, что мне дорого. То, чем я живу. Спаситель в Евангелии говорит: «где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» 3 .

Ценность лежит в основе поведения человека, в основе его поступков, в основе его жизненного выбора. Смысл традиции и заключается в передаче ценностей. Но как мы уже говорили, традиция не может осуществляться, если нет со-бытийной общности между взрослым и ребёнком (в рамках школы - учителем и учеником). Для поддержания традиции необходимо возникновение этой со-бытийности.

Но каким способом обеспечить со-бытийность, если взаимодействие в семье в значительной степени нарушено?

Пытаясь ответить на этот непростой вопрос, можно предложить следующий вариант решения. Необходимо создать условия для возникновения со-бытийного сообщества между взрослым и молодым человеком в другом образовательном институте – в школе.

Но каким образом? В настоящее время в базисном учебном плане старших классов практически не предмета, на основании которого мог бы развиваться процесс выстраивания диалога о жизни, в том числе жизни семейной, между учеником и учителем.

Предлагаем вернуть в содержание отечественного образования курс семейного содержания. В советское время это был курс «Этика и психология семейной жизни». Однако в самом названии курса половина слов иностранного происхождения и недоступны для непосредственного осознания русскоязычного населения. Поэтому на наш взгляд более подходящая версия названия – «Нравственные основы семейной жизни», которое предполагает ведение диалога не только в дискурсе чисто научного знания, но и в дискурсе отечественной духовно-нравственной традиции.

Возникает другая проблема. Само по себе введение предмета не решает задач построения нравственного (этического) диалога между учителем и учеником и создание со-бытийной общности между ними.

Для того чтобы это произошло необходимо, чтобы учитель стал для подростка наставником, тем самым значимым взрослым, с которым молодой человек захотел бы выстроить доверительные отношения и примеру которого он хотел бы последовать. Преподаватель «Нравственных основ семейной жизни» прежде чем приступить к своей педагогической деятельности должен сам стать носителем духовно-нравственной традиции.

А это, как мы уже говорили, возможно только через общение с живыми носителями культуры и через труд над собой, который сам по себе является условием со-работничества с Богом, синергийного привлечения благодати Божией.

Курс «Нравственные основы семейной жизни» построен таким образом, что в процессе его преподавания должны естественным образом выстраиваться со-бытийное сообщество «учитель-ученик». Он предполагает доверительность, однако исключает фамильярность и некорректность в общении. Следовательно, одна из миссий курса – воспитание культуры общения.

Предполагается, что возникшая в процессе преподавания со-бытийная общность «учитель-ученик» должна достраиваться включением в неё и родителей, становиться трёхсоставной: «учитель-ученик-родители». Одной из задач курса является не только помощь старшеклассникам в создании ими в будущем собственной семьи, но и в налаживании правильных взаимоотношений их с близкими людьми в родительской семье. Предполагаемым результатом является улучшение духовно-нравственной и психологической атмосферы в родительских семьях старшеклассников.

После окончания преподавания монахиней Ниной курса «Нравственные основы семейной жизни» в Еврогимназии № 176 г. Екатеринбурга один из старшеклассников сказал: «Наконец- то нам преподают предмет, на котором с нами говорят о жизни».

Иерей Дмитрий Моисеев,

духовник Центра защиты материнства "Колыбель", г. Екатеринбург.

1 Слободчиков В.И. Антропологическая перспектива отечественного образования – Екатеринбург: Издательский отдел Екатеринбургской епархии, 2009.

2 Там же, с. 245.

3 Мф. 6,21.

Руководитель и духовник Центра защиты материнства «Колыбель»

• Родился 24 октября 1970 года в г. Челябинске
• 17 марта 2001 года рукоположен в сан диакона 8 сентября 2002 года – в сан священника
• С марта 2001 года служит в храме в честь Рождества Христова г. Екатеринбурга
• В 1987 году поступил в Уральский государственный университет на биологический факультет, в 1995 году – в аспирантуру по специальности «биология», защитив в 2001 году кандидатскую диссертацию по биологии
• В 1999 году окончил миссионерский факультет по специальности «теология» в Православном Свято-Тихоновском Богословском Институте
• С 2001 года преподаватель Высших миссионерских курсов (проректор по научной части в 2009-2010 гг.). В настоящее время старший преподаватель кафедры теологии Миссионерского института при Ново-Тихвинском женском монастыре
• С 2002 года духовник Центра защиты материнства «Колыбель»
• С 2010 года член Координационного совета по защите материнства и семейных ценностей при Синодальном отделе по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви с 2012 года член Рабочей группы по подготовке предложений для государственной власти от Патриаршей Комиссии по вопросам семьи и защиты материнства
• Окормляет городскую больницу № 14 г. Екатеринбурга и Сестричество милосердия, организованное при больничном храме в честь святых мучениц Веры, Надежды, Любви и матери их Софии
• Духовник Общества православных педагогов Орджоникидзевского района в честь святых равноапостольных Кирилла и Мефодия член Лаборатории педагогики православия при Уральском отделении Российской Академии образования, член редколлегии журнала «Просветитель» и Межрегиональной группы по проекту «Школа-будущее России»
• Соавтор программ и учебно-методических комплексов по предметам «Нравственные основы семейной жизни. 10-11 классы», «Православная культура. 10-11 классы»
• В семье отца Димитрия и матушки Дарьи Моисеевых воспитывается двое детей.

Каждый православный христианин знает о существовании в нашей Церкви Священного Предания. Занимает в ней должное место и церковное предание. Но, к сожалению, почти каждому из нас приходилось сталкиваться с так называемым "околоцерковным" преданием, которое к Православной Церкви не имеет решительно никакого отношения, но, тем не менее, живет возле нее. Увы, далеко не все верующие имеют достаточно знаний, чтобы отличить действительно церковное учение от псевдоцерковного, и, вместо того, чтобы решительно отвергнуть последнее, невольно становятся его распространителями.

К числу подобных "околоцерковных" преданий относится и мнение о недопустимости нахождения собак в квартирах и иных помещениях, где есть иконы и другие святыни. Говорят, что якобы нельзя освящать те квартиры, где живут собаки, а если собака войдет в освященное помещение, то его необходимо заново освятить. Возникает вполне резонный вопрос: а в чем же виновата собака, и каким образом она может помешать благодати Божией? Обычно отвечают, что, поскольку в Священном Писании Ветхого Завета собака названа нечистым животным, то, следовательно, она своим присутствием оскверняет святыню.

Если для людей, придерживающихся такого мнения, недостаточно Господних слов, сказанных апостолу Петру, а именно: "Что Бог очистил, не почитай нечистым" (Деян., 10, 9-15), постановления Апостольского Собора, отменившего необходимость соблюдения христианами Ветхозаветного закона (Деян., 15, 24-29) и иных свидетельств Нового Завета, то им нелишне будет узнать, что говорят Святые Отцы о причине разделения в Ветхом Завете животных на чистых и нечистых, а также в чем именно заключается эта нечистота. Великий византийский богослов IX века святитель Фотий, патриарх Константинопольский (память 6 февраля ст.ст.) пишет об этом следующее: "Многое по природе очень хорошо, но для пользующихся становится большим злом, не из-за собственной природы, но из-за порочности пользующихся… Чистое стало отделяться от нечистого не с начала мироздания, но получило это различие из-за некоторых обстоятельств. Ибо поскольку египтяне, у которых израильское племя было в услужении, многим животным воздавали божеские почести и дурно пользовались ими, которые были весьма хороши, Моисей, чтобы и народ израильский не был увлечен к этому скверному употреблению и не приписал бессловесным божеское почитание, в законодательстве справедливо назвал их нечистыми—не потому, что нечистота была присуща им от создания, ни в коем случае, или нечистое было в их природе, но поскольку египетское племя пользовалось ими не чисто, но весьма скверно и нечестиво. А если что-то из обожествляемого египтянами Моисей отнес к чину чистых, как быка и козла, то этим он не сделал ничего несогласного с настоящим рассуждением или с собственными целями. Назвав что-то из боготворимого ими мерзостью, а другое предав закланию, и кровопролитию, и убийству, он равным образом оградил израильтян от служения им и возникающего отсюда вреда — ведь ни мерзкое, ни забиваемое и подлежащее закланию не могло считаться богом у тех, кто так к нему относился.

Итак, миротворение Божие произвело все создания весьма хорошими и природа всего — самая наилучшая. Неразумное же и беззаконное людское употребление, осквернив многое из созданного, заставило что-то считаться и называться нечистым, а что-то, хотя и избежало наименования нечистого, дало повод боговидцу предусмотреть другой способ пресечь их осквернение, чтобы тем и другим образом изъять из мыслей израильтян многобожие и добиться безупречности. Ведь и наименование Нечистого, и использование, отдающее жертвенное [мясо] чреву, не позволяет мыслить и даже просто вообразить в них нечто божественное или почтенное.

Если же кто-то скажет: "Тогда почему Ною, когда еще не был дан закон Моисеев, предписывается в Писании разделить чистых и нечистых и ввести их в ковчег (ср. Быт 7:2)?", пусть знает, что никакого противоречия нет. Ибо… если животные именуются не по тем признакам, по которым они распознавались тогда, но по тем, которые стали известны позже, то ничто не опровергает вышеприведенное рассуждение. Ведь и книгу Бытия пишет не Ной, который жил до закона, а Моисей, положивший закон о чистых и нечистых. Если же то, что впоследствии вошло в закон, было предвозвещено Ною, ничего удивительного, потому что и когда еще не наступило всеобщее крушение, он, получив знание о нем, не усомнился. Тогда как же он, услышав о различении чистых и нечистых, сообразил произвести их разделение? Только что сказанное отвечает и на это: тот, кто узнал о всемирном крушении прежде, чем оно наступило, и обрел благодать от Бога сохранить семя человеческого рода, никоим образом не замедлил и получить свыше распознавание чистого и нечистого, хотя употребление этих наименований еще не было в обычае" (Свт. Фотий. Амфилохии. Альфа и Омега, №3(14), 1997, стр. 81-82).

Таким образом, взгляд Святого Отца на проблему нечистых животных вполне очевиден: дело не в естестве твари, по естеству, по природе все животные весьма хороши. Нечистыми некоторых животных Моисей назвал, стремясь оградить свой народ от поклонения им. В наше время (да и уже во время земной жизни Христа) такой угрозы не существует. Поэтому "дискриминация" собак православными христианами не имеет под собой основания. Нужно сказать, что в канонических правилах Русской Церкви есть постановление, запрещающее вводить собак в храм, поскольку пребывание собаки в нем не является уместным в силу присущих ей особенностей (запах, беспокойное поведение, нарушающее благоговейный порядок и тишину храма, и т.д.). Однако это запрещение касается только храма и мотивируется отнюдь не тем, что собака оскверняет святыню и препятствует благодати Божией пребывать в храме. Соответственно и наличие собаки в доме никоим образом не может помешать благодати. Отгоняет от нас эту благодать не собака, а наша греховная жизнь, освободиться от которой гораздо сложнее, нежели от собаки. Поэтому никакого препятствия для освящения квартиры наличие в ней собаки не представляет, хотя с точки зрения здравого смысла держать собаку в квартире не всегда оправданно. Но это уже вопрос целесообразности, а отнюдь не церковной дисциплины.

И давайте почаще обращаться к святоотеческому наследию, к этой поистине неисчерпаемой сокровищнице духовной мудрости, ведь только там мы сможем найти правильный ответ на те или иные вопросы, которые ставит перед нами жизнь.

В современном богословии, к сожалению, все сильнее намечается тенденция возрождать к жизни некоторые богословские мнения, которые хотя и высказывались отдельными Святыми Отцами, но тем не менее не были приняты Церковью. В оправдание такому подходу приводится католическая теория о так называемых теологуменах (частных богословских мнениях), согласно которой имеет право на жизнь любое утверждение, если только оно было высказано святым. Раз этого утверждения придерживался человек святой, то оно является лишь его частным взглядом, но никак не ошибкой, и любой христианин имеет право его разделять. С другой стороны, некоторые верующие считают кощунственной даже саму мысль о возможности ошибок в святоотеческих творениях. Поэтому нелишне будет узнать отношение Церкви и самих Отцов к этому вопросу.

Наиболее четко отношение Церкви к этой проблеме выразил преп. Варсонуфий Великий , отвечая на вопрос одного из монахов своей обители, заданный по поводу отдельных аспектов учения свт. Григория Нисского. Сам преподобный при этом открывает и подчеркивает, что говорит по особому откровению, полученному им от Бога. Это заставляет исключить в данном случае возможность ошибки. Итак, давайте обратимся к книге "Преподобных отцев Варсануфия Великаго и Иоанна руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников":

"Вопрос 610 . …Св. Григорий Нисский… говорит, что мучение будет смягчено и окончится. Итак, скажи, Отец мой, почему такой человек не говорит справедливо, как прилично было бы мужу Святому, сподобившемуся беседовать по внушению Духа Святаго. Также и о рае некоторые Отцы и учители несогласны между собою… И в других главах Писания можно найти некоторое разногласие. Просим тебя, Владыко, объясни нам сие…

Ответ Варсануфия. …Итак послушайте, что Бог открыл мне, за три дня до того, как вы написали мне свой вопрос… Не думайте, чтобы люди, хотя и святые, могли совершенно постигнуть все глубины Божии; ибо Апостол говорит: отчасти разумеваем и отчасти пророчествуем (1 Кор., 13,9 )... Святые, сделавшись учителями, или сами собою, или принуждаемые к тому другими людьми, весьма преуспели, превзошли своих учителей и, получив утверждение свыше, изложили новое учение, но вместе с тем сохранили и то, что приняли от прежних учителей своих, т.е. учение неправое. Преуспев впоследствии и сделавшись учителями духовными, они не помолились Богу, чтобы Он открыл им относительно первых их учителей: Духом ли Святым внушено было то, что они им преподали, но, почитая их премудрыми и разумными, не исследовали их слов; и таким образом мнения учителей их перемешались с их собственным учением, и Святые сии говорили иногда то, чему научились от своих учителей, иногда же то, что здраво постигали собственным умом; впоследствии же и те и другие слова приписаны были им. Принимая от других, преуспев и сделавшись лучшими, Святые Духом Святым говорили то, что вверялось им с утверждением от Него; говорили и то, что им было преподано прежними учителями их, не исследывая слов их, тогда как им должно было исследовать оные, и через молитву к Богу и вопрошения просвещенных Духом удостовериться, справедливы ли они. Таким образом перемешались учения, и все, что говорили сии Святые мужи, их имени приписывалось. Итак, когда слышишь, что кто-либо из них говорит о себе, что он от Духа Святаго слышанное поведает, то сие несомненно, и мы должны тому верить. Если же Святый муж и говорит о вышеупомянутых мнениях, то не найдешь, чтобы он подтверждал слова свои, как бы имел утверждение свыше, но они проистекли из учения прежних его учителей, и он, доверяя знанию и премудрости их, не вопрошал Бога, истинно ли сие…

Вопрос 611. …Почему Бог попустил таким мужам иметь неправильные мнения, хотя они не просили о сем разумении; но почему не дано оно им туне для отвращения вреда, который могут получить впоследствии читающие? - Ибо хотя они сами и не преткнулись ни в правой вере, ни в добродетели, но подобные мне, слабые и нерадивые, веря им несомненно, легко могут получить чрез то вред, в неведении сказанного вами, что и Святые не могли постигнуть всех таинств и что они не помолились Богу об удостоверении, справедливы ли оныя мнения, или нет…

Ответ: Бог не оставил таких мужей в заблуждении, потому что тот оставляет другого в заблуждении, кого спрашивают о пути, но он не говорит истины. Святые же не вопрошали Бога о сем, чтобы узнать от Него истину. Если же говоришь, почему Бог благодатию Своею не воспрепятствовал им в том для пользы других, которые впоследствии будут читать их писания, то можешь сказать и о всяком грешнике: почему Бог не воспрепятствовал ему Своею благодатью, когда знал, что он грехами своими соблазнит многих, и многие получат через него вред. В таком случае и жизнь человеческая будет уже не свободная, но подверженная насилию. И кто может воспрепятствовать Богу спасти таким образом всякого человека? Что же, разве в Писании не находятся такие изречения, о которые претыкаются неведающие и неразумеющие духовного смысла Писания? Итак, должны ли мы сказать, почему Бог не открыл всем духовного смысла Писания, чтобы люди не получали вреда, но предоставил Святым, бывшим в различные времена, труд изъяснить нужное? Для того-то и постановлены учителя и истолкователи, как говорит Апостол (1 Кор., 12,28; 30)… Как Господь явил нам путь жизни через Пророков и Апостолов, хотя каждый из них говорил частно, и Бог не вещал исключительно чрез одного из них, а оставленное одним по воле Божией сказано другим, так творил Бог и со Святыми, после них бывшими: о чем одни говорят сомнительно, то истолковывают следующие за ними, чтобы Бог всегда прославлялся чрез Святых Своих".

Подобное отношение к этому вопросу мы находим и у других Св. Отцов. Так, преп. Иоанн Кассиан Римлянин, говоря о книгах бл.Августина, замечает: "Даже у весьма ученых мужей есть то, что можно рассматривать, подвергая сомнению" (цит. по Иером. Серафим (Роуз). Вкус истинного православия. М., 1995, стр.31).

Святой патриарх Фотий также дает православную оценку ошибочным мнениям, встречающимся у Святых Отцов: "Мало ли было затруднительных положений, которые вынуждали многих Отцов частью выражаться не точно, частью говорить по применению к обстоятельствам при нападении врагов, а иное и по человеческому неведению, которому подпадали и они? Если иные и говорили не точно, или по неизвестной для нас причине даже уклонились от прямого пути, но исследований не было и никто не вызывал их к дознанию истины, - мы оставляем их в числе отцов , точно также, как бы они и не говорили того, частью за знаменитость их жизни и славу добродетелей, частью за непорочность веры их в прочих отношениях; но не следуем тем словам их, где погрешили они " (Цит. по Архиеп. Филарет (Гумилевский). Историческое учение об Отцах Церкви, Св.-Троицкая Сергиева Лавра, 1996, т.3, стр.334).

Сам Блаженный Августин , который, несмотря на исповедание им ряда неприемлемых для православного сознания идей, тем не менее безусловно принадлежит к лику святых (его память празднуется 15 июня ст. ст.), в заключение своей книги "О Троице" писал: "Господи, Боже Единый, Боже Троице, то, что я сказал в этой книге от Тебя, пусть это будет принято как Твое; если же что-то я сказал от себя, то да простишь меня Ты, и те, кто Твои" (Иером. Серафим (Роуз), цит. соч., стр.39).

Святой Марк Эфесский, говоря во "Втором слове об очистительном огне" по поводу тех ошибок, которые имеются в учении свт. Григория Нисского, отмечает: "Большая разница между сказанным в канонических писаниях и предании Церкви, и тем, что было отдельным из учителей частным образом написано или даже учением его; так - первому, как преданному Богом, мы должны веровать…, а второму - мы не должны безусловно веровать или принимать без исследовния. Ибо возможно, что кто-нибудь и учителем является, а все же не все говорит совершенно правильно. Ибо какая нужда была бы Отцам во Вселенских Соборах, если бы каждый из них не мог ни в чем отступить от истины. В этом, в известной мере, поскользнулись Дионисий, епископ Александрийский и Григорий Чудотворец; хотя один из них понес мученический венец, а другого самое наименование довлеет для хвалы" (Архим. Амвросий (Погодин), Святой Марк Эфесский и Флорентийская Уния. "Сирин", 1994, стр.128).

Святитель Василий Великий говорит о сщмч. Дионисии Александрийском (память 5 октября ст. ст.) так: "Я не восхищаюсь всем тем, что написано сим мужем; а есть нечто, что и совершенно не одобряю. Ибо, быть может, это был он,… кто первый дал семена … нечестию аномейскому. Причина же сего, думаю, не дурная направленность души, но - горячее желание противостать Савеллию" (Архим. Амвросий (Погодин), указ. соч., стр. 128).

Более того, ошибались даже Соборы, чьи решения признаны каноническими. Так, например, 16-е правило Шестого Вселенского Собора исправляет ошибку, допущенную в 15-м правиле Святого Поместного Неокесарийского Собора. Отцы Неокесарийского Собора постановили, что в любом, даже очень большом городе, не должно быть более семи диаконов, ссылаясь при этом на книгу Деяний Апостольских. Отцы же Шестого Вселенского Собора поправили их, говоря, что служение тех диаконов относилось к потребностям трапез, а не к Таинствам, и поэтому к диаконам-священнослужителям не должно применяться численное ограничение (См. Книгу Правил, а также указ. соч. архим. Амвросия, стр.28).

Таким образом, учение Церкви по этому вопросу говорит вполне однозначно, что мы должны сверять наши взгляды не с мнением одного или даже нескольких уважаемых Отцов, но с соборным преданием всей Церкви. Если же мы не должны слепо принимать все святоотеческие высказывания, относящиеся к вопросам догматическим, то есть безусловно важным для нашего спасения, то уж тем более мы не имеем права возводить в ранг истины те, ныне устаревшие, но общепринятые во времена того или иного Отца сведения из географии, медицины, естествознания и прочих наук только на том основании, что они встречаются в святоотеческих творениях. Ведь Св. Отцы использовали научные данные своего времени не ради того, чтобы подтвердить или опровергнуть их, но чтобы с их помощью привести людей к размышлению о Боге, о Его свойствах и действиях в мире, и тем самым дать им духовную пользу. "У меня одна цель - все обращать в назидание Церкви," - писал свт. Василий Великий (Беседы на Шестоднев, т.1, стр. 132). "Исследование о сущности каждого существа, или подпадающего нашему умозрению, или подлежащего нашим чувствам,… ни мало не послужит к назиданию Церкви" (там же, стр.13-14.).

Поэтому в этих случаях Отцы, конечно же, не молились Богу, чтобы Тот открыл им истинность или ложность тех или иных научных положений (см. выше слова преп. Варсануфия Великого), а просто брали те утверждения, которые в их время казались несомненными. Например, тот же свт. Василий Великий в своих "Беседах на Шестоднев" говорит: "Некоторые заметили даже, что срубленные и обожженные сосны превращались в дубы" (стр. 88); "Кто же сомневается об эфире, что он не огнен, и не в раскаленном состоянии?" (стр. 53); "Что воспрепятствовало бы Чермному (Красному) морю наводнить собою весь Египет, который в сравнении с ним составляет впадину?… Египет ниже Чермного моря…" (стр. 65-66); "Огонь… совокупно занял все надземное пространство" (стр. 67-68); "Каждая стихия, вследствие общего качества, соединяется со смежной к ней стихией, а вследствие общения в сродном, соединяется и с противоположной. Например, земля, будучи суха и холодна, соединяется с водой по сродству холодности, а чрез воду соединяется с воздухом, потому что вода, поставленная в средине между землей и воздухом,… прикасается… холодностью к земле, а влажностью к воздуху" (стр. 71). Преподобный Иоанн Дамаскин , описывая в "Точном изложении Православной веры" научные данные, обычно предваряет их словами "говорят, что…". Однако же и он утверждает, что "кометы - некоторые знамения, объявляющие о смерти царей" (стр. 62 ); "всех ветров - двенадцать" (стр. 66 ). Также он принимает и учение Аристотеля о четырех стихиях. Естественно, ни один человек в настоящее время этих мнений не разделяет.

Объяснение свт. Григорием Нисским физиологии сна тоже является устаревшим. Никто теперь всерьез не будет говорить, что "когда внутри от естественной теплоты воскипает пища, пары… собираются в объемах головы наподобие дыма, просачивающегося в стенные щели. Потому, испаряясь оттуда через каналы чувственных способностей, расходятся по телу, причем неизбежно останавливается чувство, оттесненное проходом этих паров" (Св. Григорий Нисский. Об устроении человека. СПб., 1995, стр. 40).

И, безусловно, нельзя требовать от христианина, почитающего Св. Отцов, признания реальности существования птицы Феникс, о которой повествует выдающийся Отец Церкви рубежа I-II вв. сщмч. Климент Римский : "Около Аравии есть… птица, которая называется Феникс. Она рождается только одна и живет по пяти сот лет. Приближаясь к своему разрушению смертному, она… делает себе гнездо, в которое, по исполнении своего времени, входит и умирает. Из согнивающего же тела рождается червь, который, питаясь влагою умершего животного, оперяется" (I Посл. к Коринфянам, гл. XXV. Писания мужей апостольских, Рига, 1994, стр.128). О той же птице говорит и Тертуллиан .

Можно привести и еще не один десяток подобных цитат, но цель данной работы - не поразить читателя их количеством, а лишь подтвердить необходимость трезвого подхода к изучению святоотеческого наследия. Каждый христианин обязан уметь отделять в творениях Отцов пшеницу горнего знания от плевел дольнего мира. Это ни в коей мере не умаляет нашего благоговения перед самими Отцами, ибо наша Церковь устами великого богослова свт. Фотия Константинопольского призывает "не принимать как учение то, в чем они (Св. Отцы) заблуждались, но лобызать человеков" (В. М. Лурье. Послесловие к книге св. Григория Нисского "Об устроении человека", стр. 174).